Замурованная. 24 года в аду - Найджел Кауторн (2010)

Слухи о невероятных событиях в жизни Фрицлей вскоре достигли Розмари в Италии, и она срочно вернулась домой. Если бы Фрицль не ждал так долго, пока уедет жена, и действовал быстрее, Керстин могла бы уберечься от множественного отказа органов, угрожавшего ее жизни. Когда Керстин доставили в больницу, ее состояние было критическим. Организм никак не реагировал на лечение, и прогнозы были неутешительными. «Девушка страдает от полиорганной недостаточности, – объяснял представитель больницы Моствиртеля. – Это, несомненно, означает, что ее шансы на выживание очень невысоки».

Тогда прокуроры заявили, что будут добиваться обвинения 73-летнего Фрицля в убийстве, если Керстин не поправится. «Если девушка не выживет, мы откроем дело по обвинению его в преступном бездействии», – сообщили в полиции.

Пока Керстин оставалась под опекой доктора Райтера в амштеттенской больнице, Элизабет и двоих ее сыновей из подвала, Стефана и Феликса, отправили в психиатрическую клинику Мауэр Ландесклиникум в Амштеттене, где их взял под свой контроль доктор Кепплингер, глава отделения нейропсихиатрии больницы. Тесты ДНК вскоре подтвердили рассказ Элизабет и признание Фрицля, что дети, несомненно, были зачаты от ее собственного отца.

Записи в клинике гласят, что Элизабет была на удивление крепкой. По словам психологов, она одна из тех «непробиваемых» людей, которые могут быть подвержены нечеловеческим испытаниям и каким-то чудом выйти из них без видимых повреждений. Этот феномен хорошо известен в психиатрии. Жизни некоторых людей не могут разрушить стресс и посттравматические нарушения. Они способны отделиться от кошмаров, которые наваливаются на них, становясь как будто бы наблюдателями своего собственного страдания. В своей темнице Элизабет ни от кого не получала поддержки в этом страдании – в клинике на ее стороне оказалась команда профессиональной поддержки и люди, небезразличные к ее судьбе. «Надеюсь, у Элизабет Фрицль хватит сил, чтобы спасти свою семью, – сказал доктор Шпигель. – И соединить вместе две половинки, которые ее отец развел по разным мирам, и даже справиться с подозрением, что ее мать Розмари или кто-нибудь другой из ее семьи мог знать обо всем с самого начала. Кто, если не Элизабет, сможет подняться над этой пропастью?»

Для Стефана и Феликса весь мир за окном был чужим. Поначалу их пугал шелест листьев, машины на дорогах, синий цвет неба. Они никогда не видели ничего подобного. Их восхищала луна, и они изумленно смотрели на нее, «открыв рты от восторга». Но вскоре старший инспектор Ец начал замечать перемену в поведении пятилетнего Феликса, по мере того как тот стал привыкать к солнечному свету. «Солнце восхищало его еще больше луны», – говорил Ец. Феликс подносил ладонь к глазам, а потом убирал ее, словно не веря в то, что видел. Потом, осознав, что он не может смотреть прямо на солнце, он остался стоять, прикрывая лицо рукой.

В самом начале Элизабет и мальчикам приходилось носить солнечные очки и втирать солнцезащитный крем, поскольку их кожа совсем не могла переносить солнце. «Когда солнечный луч попал в глаза Феликсу, он пронзительно вскрикнул», – вспоминал Ец.

Врачи считали, что попытка побороть проблемы со здоровьем семьи, вызванные инцестом, изоляцией и недостатком медицинского ухода в бункере, – серьезная и беспрецедентная задача. Проведя всю свою жизнь в подземном полумраке, братьям придется пройти через годы интенсивной терапии, прежде чем они получат надежду вести хотя бы отчасти нормальное существование. Жизнь под землей настолько травмировала их, что врачи оборудовали для них палату без окон, похожую на бункер, где они выросли, чтобы дети могли укрыться в ней, когда странный новый мир вокруг покажется им чересчур пугающим.