Цвет жизни - Джоди Пиколт (2016)

— Наверное, я все испортила. Я начала говорить, что все люди разные и что из-за этого мир такой интересный. Когда она спрашивает меня про разные расы, я превращаюсь в безмозглую рекламу колы.

Я смеюсь.

— В ваше оправдание можно сказать, что вы наверняка не говорите об этом так часто, как я. Практика — большое дело.

— А знаете, когда я была в ее возрасте, у меня в группе была своя Тайша, только звали ее Лесли. Боже, как мне хотелось быть похожей на нее! Я мечтала однажды проснуться черной. Я не шучу.

Я приподнимаю брови в притворном ужасе.

— Чтобы выбросить свой выигрышный лотерейный билет? Ну уж нет. Только не это!

Она смотрит на меня, и мы смеемся. В этот миг мы две обычные женщины, которые стоят над лазаньей и не боятся говорить открыто. В этот миг, несмотря на наши недостатки и признания, что тянутся за нами, словно шлейф за платьем, между нами больше общего, чем различий.

Я улыбаюсь, и Кеннеди улыбается, и в это короткое мгновение мы видим друг друга по-настоящему. Это начало.

Неожиданно в кухню заходит Эдисон с моим мобильником в руке.

— Что случилось? — с улыбкой спрашиваю я. — Только не говори, что тебя уволили за то, что ты сделал Ариэль брюнеткой.

— Мама, это госпожа Мина, — отвечает он. — Я думаю, тебе надо с ней поговорить.

Однажды на Рождество, когда мне было десять, я получила в подарок Черную Барби. Ее звали Кристи, и она была такая же, как куклы Кристины, за исключением цвета кожи и того факта, что у Кристины была целая обувная коробка с одеждой для Барби, а моя мама не могла позволить себе такую роскошь. Вместо этого она сделала моей Кристи целый гардероб из старых носков и кухонных полотенец. Из картонной коробки она склеила настоящий домик, и я была на седьмом небе от счастья. «Это даже лучше, чем коллекция Кристины, — сказала я маме, — потому что, кроме меня, такого домика нет ни у кого на свете». Моя сестра Рейчел, которой тогда было двенадцать, смеялась надо мной. «Называй их как хочешь, — говорила она мне, — но все это просто подделка».

Подруги Рейчел были в основном одного с ней возраста, но вели себя как шестнадцатилетние. Я нечасто с ними гуляла, потому что они ходили в школу в Гарлеме, а меня перевели в Далтон. Но по выходным, если они приходили к нам, то потешались надо мной из-за того, что волосы у меня были волнистые, а не колечками, как у них, и моя кожа была светлее. «Думаешь, ты такая крутая», — говорили они и хихикали друг другу в плечо, как будто это были главные слова какой-то тайной шутки. Когда мама заставляла Рейчел присматривать за мной по выходным и мы ездили на автобусе в торговый центр, я садилась впереди, а они все устраивались сзади. Они называли меня афросаксонкой, а не по имени. Они пели песни, которых я не знала. Я сказала Рейчел, что мне не нравится, когда ее друзья надо мной смеются, и она посоветовала мне не быть такой чувствительной. «Они просто оттягиваются, — пояснила она. — Может, ты им понравишься больше, если не будешь обращать на это внимание».

Однажды по дороге из школы домой я встретила ее подружек. Правда, на этот раз Рейчел с ними не было.

— Смотрите, кто тут у нас, — сказала самая высокая, Фантази, и дернула меня за французскую косу (тогда все девочки в моей школе носили так волосы). — Думаешь, ты вся такая шикарная! — фыркнула она, и они втроем окружили меня. — Что? Сама и слова за себя сказать не можешь? Без сестры онемела?

— Перестаньте, — попросила я. — Отпустите меня. Пожалуйста!

— По-моему, кому-то нужно напомнить, откуда она родом.