– Прошу простить меня, ваша честь! – И, повернувшись к Джанет, спросил у нее: – Когда мисс Николс приводила Хло в группу, она задерживалась на какое-то время или сразу же уходила? И потом возвращалась только тогда, когда нужно было забирать ее?

– Первое время она оставалась вместе с Хло, но постепенно девочка привыкла к обстановке, обрела некоторую уверенность в общении с другими детьми, и тогда мисс Николс действительно стала уходить сразу же после того, как приводила к нам Хло. Собственно, так и другие родители ведут себя со своими детьми.

Кентли понимающе кивнул головой.

– Другие родители, говорите? – повторил он нарочито громко, чтобы его хорошо расслышали присяжные на тот случай, если они не обратили внимания на реплику Джанет. – То есть, по-вашему, поведение мисс Николс ничем не отличалось от поведения любой другой матери?

Джанет снова растерялась.

– Я не это имела в виду… я не совсем…

– Спасибо, миссис Гордон! – отрезал Кентли и сел, уступая свидетельницу стороне защиты.

– У меня к вам всего лишь один вопрос! – сказал Джулиан. – Исходя из вашего личного опыта, можете ли вы сказать, что поведение инспектора социальной службы, временно возлагающего на себя роль родителя или опекуна, является нетипичным, чем-то из ряда вон выходящим?

– Напротив. Это происходит сплошь и рядом. Ведь зачастую социнспектор – это единственно близкий человек, к которому может обратиться ребенок.

– Спасибо! На этом у меня все! – поблагодарил свидетельницу Джулиан и, пока она отходила от стойки, снова о чем-то негромко заговорил с Энтони.

– Полагаю, – подала голос судья, – самое время сделать перерыв на ленч.

Еще раз напомнив присяжным некоторые процессуальные нормы, согласно которым они не имеют права ни с кем обсуждать подробности рассматриваемого дела, даже друг с другом, судья объявила перерыв до без пятнадцати двух, после чего покинула зал заседания.

– Могу я поинтересоваться, как развиваются события? – спросила Шарлотта у Энтони, когда он подошел к ней и всем остальным, собравшимся в фойе.

– Пожалуй, так, как мы и предполагали, – ответил он. – Не хуже и не лучше. – Энтони кивнул головой какому-то юристу, проходившему мимо. – Пока ни один из свидетелей не заявил напрямую и не представил никаких доказательств того, что ты заранее планировала похищение ребенка. Судя по всему, именно это является главным козырем нашего обвинителя.

– После обеда станет погорячее! – сказала Ким.

От Шарлотты не укрылось раздражение, которое мелькнуло в глазах Энтони.

– Почему? – тут же встревожилась Шелли.

– Потому что показания будут давать полицейские, – пояснила ей Шарлотта. – А когда вызовут маму и Боба? – повернулась она к Энтони.

– Скорее всего, сразу же за ними! – ответил тот, рассеянно глянув на часы. – Ты уже поела?

У Шарлотты моментально свело желудок от одной только мысли о еде.

– Пошлите кого-нибудь за бутербродами! – скомандовал Энтони, обращаясь к Ким, и, взяв Шарлотту за руку, отвел ее в сторону. – Мне сейчас надо еще кое о чем переговорить с Джулианом, – начал он тихо, чтобы их никто не услышал. – Заверяю тебя! Пока все идет просто превосходно!

– А когда ты вступишь в дело?

– Пока в этом нет необходимости. Джулиан отлично владеет техникой перекрестных допросов. Он и продолжит, если не случится чего-то непредвиденного.

– Чего именно?

– Я имею в виду ситуацию с полицией. Но пока рано об этом рассуждать. Может, случится, может, нет! По моим прикидкам, у них нет в запасе никаких неприятных сюрпризов для нас. А потому я спокоен.

– Раз ты спокоен, я тоже спокойна! Да? – шутливо воскликнула Шарлотта.

– Именно так! – Энтони еще раз сильно сжал ее руку и исчез в судейских коридорах.