Держи меня крепче - Сьюзен Льюис (2013)

С какой легкостью Хло впустила в свою жизнь Энтони, подумала Шарлотта, с нежностью глядя на них обоих. Она не просто приняла его, а полюбила как родного и близкого ей человека. Шарлотта снова схватила девочку в свои объятия и запечатлела у нее на щеке звонкий поцелуй. Кто знает, быть может, в один прекрасный день Хло даже решится назвать Энтони «папой». Но лично она пока не будет подталкивать дочь. Не стоит спешить. Ведь с этим словом у Хло связано столько ужасающих ассоциаций! Так что надо оставить решение за самим ребенком.

Все случилось именно так, как и предполагала Шарлотта. Хло не могла усидеть на месте ни минуты. Все время порывалась вскочить со своего кресла и бежать то к Нане, то к тете Мэгги, то к Денни и каждому сообщить, что впереди у нее выступление – показательные прыжки. А перед тем как войти в зал суда, она еще самым подробным образом объяснила Трейси, Венди, Томи и Джулии, что это такое – прыжки с преодолением препятствий. Шарлотта благоразумно решила не вмешиваться в ход объяснений. Что они поняли из того, что тараторила им Хло, задыхаясь от переизбытка чувств, то и поняли. С другой стороны, глядя на не менее возбужденных племянников, Шарлотта догадывалась, что и Фоби, и Джексон вполне точно понимают, какого рода представление их ждет, и волнуются они не меньше, чем сама Хло. И это при том, что их родители пока остаются в некотором смятении, не вполне уяснив себе всю важность предстоящего мероприятия.

Сама же Хло еще не до конца понимала, что мероприятие, поистине великое событие дня, должно состояться именно в этом строгом зале с бесконечными рядами скамеек и высокими узкими окнами. Она нетерпеливо повернулась к Шарлотте и прошептала ей на ухо:

– Ну, когда же мы пойдем?

– Тсс! – приложила палец к губам Шарлотта, прося дочь немного помолчать.

Тогда девочка повернулась к Энтони:

– Можно уже идти?

Но не успел тот открыть рот, чтобы ответить, как судья Кросс закончил свою официальную речь словами: «Властью, данной мне законом, объявляю Шарлотту Николс приемной матерью ребенка».

Шарлотта схватила Хло в свои объятия и принялась тискать ее, потом, не в силах усидеть, вскочила и снова села. Радость, ликование переполняли ее. С веселым смехом Энтони крепко обнял мать и дочь, но тут же вынужден был уступить свое место другим. Потому что все присутствующие бросились к виновницам торжества, наперебой выражая свои поздравления.

– Так мы уже идем? – теребила мать за руку Хло, несколько озадаченная столь бурным выражением восторгов всех этих людей.

– Еще нет! – шепотом ответила ей Шарлотта. – Ведь теперь начинается самое главное!

Настроение у Хло совсем упало. Спорить или тем более капризничать она не стала, но просто тихонько сползла с рук Шарлотты и, отойдя в сторонку, уныло уставилась на пол.

– Хло Николс! Вы еще здесь? – негромко, но внушительно спросил судья, обращаясь в зал.

Толпа, сгрудившаяся вокруг них, немедленно раздалась, открывая Хло, притаившуюся в самой гуще. Девочка испуганно подскочила к Энтони и спряталась у него за спиной. Шарлотта невольно рассмеялась, заметив этот стремительный маневр. Хорошо, что он снял свою судейскую мантию, подумала она, глядя на судью Кросса. О чем она, впрочем, сама попросила его заранее. Вид чужого незнакомого человека в белоснежном парике, черной развевающейся мантии, с седыми бакенбардами и такими же седыми кустящимися бровями мог бы напугать и взрослого человека, не говоря уже о ребенке. Во всяком случае, Хло точно оробела бы в его присутствии. Другие детки, Шарлотта помнила это по собственному опыту, напротив, с интересом и даже с некоторым любопытством взирали на диковинное облачение судьи, пока решался вопрос об их усыновлении. Но те дети были постарше Хло и, вполне возможно, уже имели контакты с судьей в ходе предварительных слушаний.

Энтони обвил Хло руками и громко ответил за нее:

– Она здесь, ваша честь!