Курс на Марс. Самый реалистичный проект полета к Красной планете - Ричард Вагнер, Роберт Зубрин (2001)

Мальтузианство является научно несостоятельным – все предсказания, сделанные на его основе, были неверны, потому что человеческие существа – не просто потребители ресурсов. Скорее, мы создаем ресурсы, разрабатывая новые технологии, и находим для них применение. Чем больше людей, тем выше скорость появления нового. Именно поэтому (в противовес теории Мальтуса) с ростом мирового населения растет уровень жизни, причем ускоренными темпами. Тем не менее в закрытом обществе мальтузианство выглядит самоочевидной истиной, и в этом заключается опасность. Недостаточно абстрактно приводить доводы против мальтузианства. Когда люди не видят, сколько перед ними неиспользуемых ресурсов, вера в их ограниченность становится обыденной. И если такое представление станет повсеместным, то каждый человек в конечном счете будет врагом любому другому человеку, и каждая раса или нация будет врагом любой другой расе или нации. Результатом может стать тирания, война и даже геноцид. Все люди могут быть братьями только в мире неограниченных ресурсов.

Марс манит

«Недавно мы очнулись от эйфории, порожденной глобальной экономикой, не думая о ее последствиях, о том, насколько мы несчастны, осознавая всё это. Было бы куда веселей, если бы пришла новость о том, что из-за какой-то причуды Солнечной системы другой мир мягко вторгся на нашу орбиту и придвинулся так близко, что можно построить мост и шагнуть на новые незаселенные континенты, выйти к новым неизведанным морям. Захотят ли снова те энергичные иммигранты освоить новые горизонты, так же как и раньше, или же они займутся устранением причин недовольства старым миром, используя новый билль о правах? Доступность такой новой планеты продлила бы, а то и спасла цивилизацию, основанную на движении, и люди снова наслаждались бы очарованием свободы…

Выло бы очень интересно порассуждать, что человеческое воображение собирается делать с миром без границ, где оно должно искать свое вдохновение в единообразии, а не в изменчивости, в одинаковости, а не в контрасте, в безопасности, а не в риске, изучая безвредные нюансы известного, а не опасные тайны неизвестных морей или континентов. Мечтатели, поэты и философы – не что иное, как инструменты, которые озвучивают и выражают надежды, чаяния и опасения народа.

Люди собираются отвергнуть эту границу с такой убежденностью, что нельзя выразить словами. Четыре столетия они слышали ее призыв, слушали ее обещания, бились об заклад о том, чем это все закончится, ставя на кон жизнь и судьбу. Но граница больше не зовет…»

Уолтер Прескотт Уэбб. Великая граница, 1951

Западная гуманистическая цивилизация, какой мы ее знаем сегодня, родилась и выросла в состоянии динамичной экспансии, и только в нем она способна существовать. Хотя некоторые формы человеческого общества могут сохраняться в нерасширяющемся мире, они не будут способствовать свободе, творчеству, индивидуальности или прогрессу. Столь мрачные предсказания могут показаться возмутительными, но ведь почти за всю свою историю большая часть человечества была вынуждена терпеть подобные статические режимы, и это был неприятный опыт. Свободные общества в истории человечества скорее исключение – не считая изолированных групп, которые существовали только в течение четырех столетий приграничной экспансии Запада. Эта история подошла к концу. Граница, открытая плаванием Христофора Колумба, в настоящее время закрыта. Если мы не хотим, чтобы эпоху западного гуманистического общества историки будущего рассматривали как короткий золотой век, яркую вспышку в бесконечной серой хронике человеческих страданий, то должна быть открыта новая граница. Марс манит.