Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

– Четыре румба налево! Курс на противника! – И, развернувшись точно балерина, «Бладхаунд» ринулся на врага.

Очередной залп «Блюхера» вновь оказался выше цели, однако теперь заговорила еще и вспомогательная артиллерия – один из снарядов многоствольных скорострельных пушек крейсера, разорвавшись над мостиком «Бладхаунда», «подмел» открытые участки судна градом шрапнели, как метлой.

Лейтенант-штурман погиб мгновенно – словно скорлупу с верхушки сваренного всмятку яйца ему снесло полголовы. Он рухнул, и его мозги теплой студенистой массой разлетелись по палубе.

Докрасна раскаленный кусок снарядной гильзы размером с ноготь большого пальца, попав Герберту Крайеру в правый локоть, раздробил кость. Задохнувшись от резкой боли, он повис на штурвале.

– Держись! Держи судно! – Команда капитана Литтла прозвучала словно из уст парализованного. Герберт Крайер нашел в себе силы подняться и рвануть левой рукой штурвал в попытке удержать «Бладхаунд» в этой дикой качке. Однако с повисшей как плеть правой рукой ему едва ли удавалось справляться с судном.

– Держи его, приятель. Держи как следует! – Вновь этот странный невнятный голос; Крайер чувствовал, что Чарлз Литтл рядом, его руки – на штурвале, помогают ему удерживать «Бладхаунд» среди бушевавшего безумия.

– Есть, сэр. – Крайер бросил взгляд на своего капитана, и у него вновь перехватило дыхание. На сей раз от ужаса. Острый как бритва кусок железа отсек Чарлзу ухо и, продолжая свой путь, срезал со щеки кожу, обнажив челюстную кость с окаймлявшими ее белеющими зубами. Изодранный лоскут плоти свисал до груди, а из многочисленных перерезанных сосудов темными струями текла, брызгала и сочилась кровь.

Двое раненых мужчин, корчась среди лежавших у них под ногами трупов, налегали на штурвал, пытаясь нацелить «Бладхаунд» на длинный приземистый корпус германского крейсера.

Сейчас при практически дневном от осветительных снарядов свете разбуженный крейсерской канонадой океан кипел и клокотал вокруг. Высоченные белые колонны, то и дело величественно вырастая вокруг них из воды, рушились вниз, вспенивая морскую поверхность.

«Бладхаунд» продолжал рваться вперед, пока словно не налетел на гранитный утес – резко остановившись, они почувствовали, как пол будто дико взбрыкнул у них под ногами. Девятидюймовый снаряд точным попаданием угодил ему прямо в носовую часть.

– Лево на борт! – с полным крови ртом прошамкал Чарлз Литтл, и они вдвоем что есть сил налегли на штурвал.

Однако «Бладхаунд» уже погибал. Снаряд прорвал его броню и разворотил носовую часть, так что она стала похожа на чудовищную раскрывшуюся орхидею. Ночной океан черным потоком хлынул в этот раскрытый зев. Будто от невыносимой усталости нос погружался в воду, задирая корму настолько, что руль терял управление судном, но, даже несмотря на предсмертную агонию, оно отчаянно стремилось подчиниться, поворачиваясь медленно, дюйм за дюймом, судорожными толчками.

Оставив штурвал, Чарлз Литтл, шатаясь, направился к правому борту. Ноги словно налились свинцом и онемели, в ушах стучало от потери крови. Добравшись до поручня, он ухватился за него и посмотрел вниз на торчавшие с нижней палубы трубы торпедных аппаратов.

Они напоминали толстые сигары, и Чарлз с бессильным торжеством в душе увидел там людей, сгрудившихся за бронеплитой, в ожидании, когда «Бладхаунд» развернется правым бортом к «Блюхеру».

– Давай, старичок, поворачивайся. Ну же! Так, так – хорошо! – шамкал Чарлз окровавленным ртом.

Очередной снаряд поразил «Бладхаунда», и он вздыбился в предсмертной агонии. Возможно, именно этого удара в сочетании с нахлынувшей волной и не хватало, чтобы повернуть его на последние несколько градусов.

И вот теперь под прицелом торпедных аппаратов, в огнях его собственных осветительных снарядов и орудийных залпов, в пределах не более тысячи ярдов черной водной глади оказался германский крейсер.