Крик дьявола - Уилбур Смит (1968)

– Впервые из-за жары он остановился здесь, но ему что-то не понравилось, и он пошел дальше.

Флинн истекал потом. Пот струился у него по щекам и капал на совершенно промокшую рубашку.

– Да, – согласился он, и от кивка пот хлынул по лицу с новой силой. – Он перебрался через хребет.

– Откуда ты знаешь? – спросил Себастьян таким же зловещим шепотом, как и остальные.

– Прохладный вечерний бриз придет с востока – слон будет дожидаться его на той стороне, – несколько раздраженно ответил Флинн, вытирая лицо коротким рукавом рубашки. – Запомни, Басси. Этот слон – мой, понял? Попробуй только нацелься на него, и я прострелю тебе башку.

Флинн кивнул Мохаммеду, и они продолжили подъем по следам, петлявшим среди серых гранитных выступов и поросли.

Вершина хребта напоминала горбатую спину исхудавшего быка и была хорошо видна. На подступах к ней они решили сделать привал и расположились на бурой жесткой траве. Открыв висевший на груди футляр, Флинн извлек оттуда бинокль и стал кусочком тряпочки протирать линзы.

– Оставайтесь здесь! – приказал он, а сам на животе пополз к вершине. Прячась за пнем, он осторожно поднял голову и стал всматриваться вокруг.

На полторы тысячи футов вниз и на десять миль вдаль, до самой долины плавно простирались склоны Сании, сплошь и рядом испещренные многочисленными оврагами, лощинами и ущельями, покрытыми жесткой бурой порослью, среди которой пучками торчали более рослые деревья.

Расположившись поудобнее, Флинн приподнялся на локтях и, приставив к глазам бинокль, стал методично изучать сгустки растительности.

– Вот! – шепотом воскликнул он. Ерзая на животе, он, точно головоломку, внимательно разглядывал то, что примерно в миле от него скрывали широко раскинувшиеся ветви дерева. Там в тени угадывались очертания, слишком расплывчатые для того, чтобы их можно было принять за ствол дерева.

Опустив бинокль, Флинн вытер собравшийся на бровях пот. Чтобы дать глазам отдохнуть, он ненадолго закрыл их, затем открыл и вновь приставил к ним бинокль.

Он вглядывался в непонятные очертания долгие две минуты, и лишь потом головоломка неожиданно открылась ему. Сливаясь со стволом дикой смоковницы, самец стоял вполоборота к нему, голову и половину туловища скрывали нижние ветви дерева, а то, что Флинн поначалу принял за ствол другого, меньшего дерева, оказалось бивнем.

У него перехватило в груди от волнения.

– Вот он! – промолвил Флинн. – Вот он!

Флинн планировал свою «тайную» вылазку скрупулезно, стараясь заручиться от любых вмешательств извне, чему его учили двадцать лет охотничьего опыта.

Он вернулся туда, где его ждали Себастьян с Мохаммедом, и сообщил:

– Слон там.

– Можно мне с тобой? – взмолился Себастьян.

– Черта лысого, – огрызнулся Флинн, а затем сел и стал стягивать тяжелые ботинки, чтобы сменить их на легкие сандалии, которые Мохаммед уже извлек из рюкзака. – Ты останешься здесь, пока не услышишь мои выстрелы. И стоит тебе до этого только высунуть из-за хребта свой нос – клянусь Богом! – я его отстрелю.

Пока Мохаммед, ползая на коленях, прилаживал Флинну кожаные наколенники, чтобы тот мог ползти по камням и колючкам, Флинн решил подкрепиться джином. Закрывая бутылку пробкой, он вновь сверкнул глазами на Себастьяна и еще раз заверил того:

– Клянусь, я так и сделаю!

На вершине хребта Флинн сделал короткую остановку и, высунувшись лишь до уровня глаз, наметил маневр, запоминая последовательность «опознавательных знаков» – муравейник, выход белой кварцевой породы, дерево с многочисленными гнездами ткачиков, – чтобы, оказавшись возле каждого из них, ориентироваться, где он находится относительно слона.

Затем с ружьем на локтях он по-пластунски пополз к началу намеченного маршрута.

Часом позже он увидел впереди в траве гранитную глыбу, напоминавшую надгробие на древнем кладбище. Бледно-коричневая угловатая скала – она означала конечный пункт его маневра.