Анж Питу - Александр Дюма (1851)

– Послушайте, – проговорил он, – положение слишком серьезное, нам некогда заниматься разговорами. Если еще не поздно, быть может, вы рискнете убежать через задние двери ратуши?

– О нет! – вскричал Фулон. – Меня узнают и растерзают!

– Значит, вы предпочитаете остаться с нами? Я и эти люди сделаем все, что в человеческих силах, чтобы вас защитить. Не так ли, господа?

– Обещаем! – в один голос подтвердили выборщики.

– Лучше я останусь с вами. Не покидайте меня, господа.

– Я же говорю, сударь, – с достоинством повторил Байи, – мы сделаем все, что в человеческих силах, чтобы вас спасти.

В этот миг на площади послышался могучий ропот, разнесшийся во все стороны и проникший через открытые окна в ратушу.

– Слышите? Слышите? – пробормотал побелевший Фулон.

Грозно ревущая толпа хлынула к ратуше изо всех примыкающих к ней улочек и в первую очередь с набережной Пельтье и улицы Ваннери.

Байи подошел к окну.

Тысячи глаз, равно как ножи, пики, косы и мушкеты, сверкали на солнце. Не прошло и десяти минут, как широкая площадь оказалась забитой людьми. Это был кортеж Фулона, о котором говорил Питу и который разросся за счет зевак, что, заслышав шум, отовсюду сбегались на Гревскую площадь.

И все эти люди, а было их там свыше двадцати тысяч, кричали:

– Фулон! Фулон!

Сотня юнцов, бежавших за каретой, указывала ревущей толпе на дверь, за которою скрылся Фулон. Дверь тут же подверглась штурму: на нее посыпались удары ног, прикладов и просто палок.

Внезапно дверь распахнулась.

В ней показались охранявшие ратушу солдаты: они стали наступать на осаждавших, и те, пятясь перед штыками, не успев оправиться от первого испуга, очистили перед зданием обширное пространство.

Не теряя самообладания, солдаты заняли позицию на ступенях ратуши.

Офицеры не стали угрожать толпе, а принялись ее уговаривать и урезонивать всяческими обещаниями.

Байи потерял голову. Несчастный астроном впервые столкнулся лицом к лицу с народным возмущением.

– Что делать? – спрашивал он у выборщиков. – Что же делать?

– Судить Фулона, – послышались голоса.

– Когда вам грозит толпа, это не суд, – ответил Байи.

– Вот черт! – воскликнул Бийо. – Сколько у вас солдат охраны?

– И двух сотен не наберется.

– Значит, требуется подкрепление.

– Ах, если бы дать знать господину де Лафайету! – воскликнул Байи.

– Так дайте ему знать.

– Но кто это сделает? Кто сможет пробраться через такое море людей?

– Я, – проговорил Бийо.

И тут же двинулся к выходу.

Байи остановил его.

– Безумец, – сказал он, – взгляните на этот океан. Вас захлестнет первая же волна. Если вы хотите добраться до господина де Лафайета, обходите толпу сзади, но я за вас не отвечаю. Ступайте.

– Ладно, – просто ответил Бийо и стрелой бросился прочь от ратуши.

XI. Тесть

Тем временем, как обычно бывает в таких случаях, по толпе поползли слухи, и она стала распаляться все сильнее и сильнее. Ею двигала уже не ненависть, а отвращение, люди уже не угрожали, а просто бесились от ярости.

Крики «Долой Фулона!» и «Смерть Фулону!» летели, словно смертоносные ядра; все увеличивающаяся толпа уже начала теснить солдат охраны.

Повсюду стали слышны призывы к насилию.

Угрозы раздавались уже в адрес не только Фулона, но и выборщиков, которые его защищали.

– Они позволили пленнику сбежать, – говорили одни.

– Войдем в ратушу, – предлагали другие.

– Подожжем ратушу!

– Вперед! Вперед!

Байи понял, что у него остался лишь один выход, так как подмога от Лафайета все не шла.

Выборщики спустились в толпу и принялись уговаривать наиболее горячих ее представителей.

– Фулон! Фулон!

Этот крик, этот вой разъяренной людской стихии не смолкал.

Люди начали готовиться к штурму, которого стены ратуши не выдержали бы.