Анж Питу - Александр Дюма (1851)

Офицер вырвал алебарду из рук противника, ухватил дубовую рукоять обеими руками, расставив их на ширине двух футов, и изо всех сил обрушил алебарду на голову врага, проломив ему череп.

Удар был настолько силен, что рукоять алебарды раскололась надвое.

У офицера оказалось два оружия вместо одного: дубинка и кинжал. С силой вращая дубинкой, он в то же время делал выпады кинжалом. Тем временем часовой отворил дверь в переднюю и позвал на помощь.

Выбежало с полдюжины гвардейцев.

– Господа, господа, – воззвал часовой, – на помощь господину де Шарни, на помощь!

Сабли вылетели из ножен, на миг блеснули в свете люстры, горевшей над лестницей, и врезались в ряды нападавших слева и оправа от Шарни.

Раздались крики боли, брызнула кровь, людской поток, взвихрившись, отхлынул вниз, оставляя на милость противника красные, скользкие ступени.

Дверь в передней в третий раз захлопнулась, и часовой крикнул:

– Господа, войдите, это приказ короля.

Гвардейцы воспользовались смятением в рядах осаждавших. Они бросились к двери. Шарни вошел последний. Дверь за ним захлопнулась, и два массивных засова скользнули в предназначенные для них скобы.

На дверь разом обрушилась тысяча ударов, но защитники забаррикадировали ее банкетками, столами, табуретами. Дверь могла выдержать минут десять.

Десять минут! За это время подоспеет подкрепление.

Но что же происходило тем временем у королевы?

Вторая толпа устремилась к малым покоям, но к ним вели узкая лестница и коридор, по которому с трудом могли протиснуться два человека.

В коридоре нес караул Жорж де Шарни.

Трижды окликнув: «Кто идет?» и не получив ответа, он выстрелил.

На шум отворилась дверь, которая вела в покои.

Выглянула бледная, но спокойная Андреа.

– Что происходит? – спросила она.

– Сударыня, – вскричал Жорж, – спасайте ее величество, на ее жизнь готовится покушение. Я один против тысячи врагов. Не беда, я задержу их как можно дольше, но поспешите, поспешите!

Затем, когда нападавшие уже бросились на него, он захлопнул дверь и крикнул:

– На засов, заприте дверь на засов! Я продержусь столько, сколько надо, чтобы королева успела спастись бегством.

И, повернувшись, проткнул штыком первых двоих, подбежавших к нему по коридору.

Королева все слышала; войдя в опочивальню, Андреа застала ее на ногах.

Две дамы ее величества, г-жа Оге и г-жа Тибо, торопливо ее одели.

Потом обе женщины увлекли ее, наспех одетую, в покои короля через потайной коридор; Андреа, по-прежнему спокойная и словно равнодушная к опасности, нависшей над нею самой, шла следом за Марией Антуанеттой, запирая на засов каждую дверь, которую они миновали.

XXV. Утро

На границе малых и больших покоев королеву ждал человек.

То был Шарни.

– Король! – вскричала Мария Антуанетта, видя окровавленную одежду молодого человека. – Король! Сударь, вы обещали мне спасти короля!

– Король спасен, ваше величество, – отвечал Шарни.

И, бросив взгляд в распахнутые двери, через которые вошла королева, следуя из своих покоев в Эй-де-Беф, где сейчас кроме нее собрались принцесса Аделаида, дофин и несколько телохранителей, он уже был готов спросить про Андреа, но тут встретился глазами с Марией Антуанеттой.

Слова замерли у него на губах.

Но взгляд королевы уже проник в сердце Шарни.

Ему не было надобности спрашивать: королева угадала его мысль.

– Не беспокойтесь, она идет, – сказала она.

И подбежав к дофину, взяла его на руки.

Андреа в самом деле затворила тем временем последнюю дверь и тоже вошла в залу Эй-де-Беф.

Андреа и Шарни не обменялись ни единым словом.

Они только улыбнулись друг другу – и все.

Как странно! Эти два сердца, так долго разлученные, теперь словно бились в едином ритме.