Сталинград - Энтони Бивор (1998)

На следующий день, стремясь усилить наступление на завод «Красный Октябрь», Паулюс приказал перебросить из южной части города 94-ю пехотную дивизию и 14-ю танковую. Но и изнемогающая под натиском врага 62-я армия также получила подкрепление, в котором так отчаянно нуждалась: через Волгу переправилась 39-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Степана Гурьева. Она была сразу брошена на укрепление правого фланга обороны завода «Красный Октябрь». Еще одно свежее соединение, 308-я стрелковая дивизия полковника Гуртьева, состоящая преимущественно из сибиряков, тоже переправилось через Волгу, однако данные подкрепления едва восполнили понесенные за эти дни потери.

Вскоре возникла новая непредвиденная опасность. 1 октября 295-я пехотная дивизия скрытно, по оврагам, подошла к правому флангу дивизии Родимцева. Его гвардейцы оборонялись отчаянно: стреляли в упор из пистолетов-пулеметов, бросали гранаты, сходились с врагом врукопашную. Однако ночью большая группа немецких пехотинцев пробралась по дну оврага, ведущего вниз в Крутую балку, вышла к Волге и повернула на юг. Немцы ударили в тыл дивизии Родимцева. Этот неожиданный маневр по времени совпал с еще одним прорывом на правом фланге. Родимцев среагировал молниеносно, бросив в контратаку все имевшиеся в его распоряжении роты. Его гвардейцам удалось отбиться и остаться на занимаемых позициях.

2 октября немцы атаковали нефтехранилище на берегу Волги, расположенное прямо над командным пунктом Чуйкова. Оказалось, что пусты не все цистерны. При прямом попадании немецких бомб и снарядов остававшаяся в них нефть загорелась. Огненная лава потекла по балке, разливаясь вокруг командного пункта и вниз, в реку. Связь прервалась. Когда ее наконец удалось восстановить, из штаба фронта первым делом поинтересовались: «Где вы находитесь?» Ответ последовал незамедлительно: «Мы там, где больше всего огня и дыма».[357]

Так развивались события в первую неделю октября. Чуйков все чаще задумывался, удастся ли ему удержать стремительно сужающуюся полоску земли на правом берегу. Теперь все зависело от того, как будут действовать переправы через Волгу. Командующий 62-й армией понимал, что не только его части понесли значительные потери – соединения противника тоже обескровлены. Исход сражения будет зависеть не только от резервов, но и от выдержки, крепости духа. У солдат не было другого выхода, кроме как повторять слова своего командующего: «Для нас земли за Волгой нет».[358] Для многих красноармейцев они стали священной клятвой. Подвиги защитников Сталинграда достойны преклонения. 2 октября в южной части заводского района немецкие танки наступали на развалины школы, которые обороняло подразделение морской пехоты, приданное 193-й стрелковой дивизии. У бойцов закончились противотанковые гранаты, и заместитель командира отделения первой роты Михаил Паникаха схватил две бутылки с зажигательной смесью. Он приготовился их бросить, но тут немецкая пуля разбила одну бутылку прямо у него в руке, и он превратился в пылающий факел. Паникаха выскочил из окопа, пробежал последние несколько метров и бросился на борт ближайшего танка. Он еще успел разбить вторую бутылку о решетку радиатора двигателя за башней.

Немецким командирам было о чем тревожиться. Солдаты измучены, боевой дух армии упал. Пехотинцы 389-й дивизии, например, открыто говорили о том, что после таких тяжелых боев и огромных потерь их должны отправить на отдых куда-нибудь во Францию. Действительно, немецкие военные кладбища в ближайшем тылу расширялись с каждым днем. 30 сентября Гитлер выступал в берлинском Дворце спорта, и его речь транслировалась по германскому радио. Тех, кто слышал ее в Сталинграде, не обрадовали слова фюрера о том, что союзным державам надо брать пример с Германии, в стремительном наступлении продвинувшейся от Дона до Волги. И, снова бросив вызов судьбе, Гитлер заявил: «Ни один мой солдат не двинется там с места».[359]

Глава 11

Предатели и союзники