Сталинград - Энтони Бивор (1998)

Германская армия понесла очень большие потери среди офицеров и младшего командного состава. И опытных солдат в строю оставалось все меньше. «Это были уже не те немцы, с которыми мы воевали в августе, – вспоминал один советский ветеран. – Да и мы тоже стали другими».[535] Солдаты на передовой, причем и красноармейцы, и немецкие военнослужащие, говорили, что первыми всегда погибают самые лучшие, самые храбрые.

Офицеры штаба 6-й армии с тоской думали о следующей весне. Простые арифметические расчеты показывали, что Германия не сможет долго нести подобные потери. Все мысли о героическом приключении на востоке были давно забыты. Дурные предчувствия усиливались. Символом возмездия стала новая традиция Красной армии, родившаяся в Сталинграде: салютуя в честь погибшего боевого командира, направлять стволы винтовок и автоматов не в небо, а в сторону немцев.[536]

Глава 14

«Всё для фронта!»

План операции «Уран», широкомасштабного советского контрнаступления против 6-й армии, разрабатывался долго и тщательно. В это трудно поверить, если вспомнить импульсивные решения Сталина, принятые предыдущей зимой, – те самые, которые чуть было не стали роковыми. Видимо, на этот раз желание взять реванш помогло советскому вождю держать себя в руках.

Первоначальный замысел возник еще в субботу 12 сентября, в тот день, когда Паулюс встретился с Гитлером в Виннице, а Жукова вызвали в Кремль после неудачного контрнаступления на северный фланг 6-й армии. В кабинете Сталина был и начальник Генерального штаба Василевский. Жуков объяснял причины провала, стоя под недавно повешенными на стене портретами Суворова и Кутузова, с которыми его уже начинали сравнивать. Основной упор генерал сделал на том, что в бой были брошены три недоукомплектованные армии, которым не хватило поддержки артиллерии и танков.

Советский вождь спросил, что необходимо для успеха. Жуков ответил, что нужно подготовить еще одну общевойсковую армию, танковый корпус, три танковые бригады и не менее 400 гаубиц – орудий, предназначенных преимущественно для навесной стрельбы с закрытых огневых позиций. Кроме того, дополнительно нужна как минимум одна воздушная армия.[537] Василевский полностью с ним согласился. Сталин, ничего не ответив, взял карту с обозначением резервов ставки и углубился в нее. Жуков и Василевский отошли в угол кабинета и стали вполголоса обсуждать проблему. В конце концов они сошлись в том, что нужно предложить иное решение.

Однако оказалось, что Сталин не полностью сосредоточился на изучении карты – он слушал, о чем говорят его военачальники. «Какое “иное” решение вы можете предложить?» – спросил он генералов. Жуков и Василевский были застигнуты врасплох. «Вот что, поезжайте в Генштаб, – сказал им Верховный главнокомандующий, – и хорошенько подумайте, что нам нужно предпринять в районе Сталинграда».[538]

На следующий день вечером оба генерала снова стояли в кабинете Сталина. Он встретил их крепким рукопожатием.

«Ну, что надумали? – спросил Сталин. – Кто будет докладывать?» – «Кому прикажете, – ответил Василевский. – Мнение у нас одно».[539]