Убить пересмешника - Харпер Ли (1964)

– Потому, что люди говорят, Том плохо поступил, – сказала она. – Никому не хочется… не хочется иметь дело с его семьей.

– Кэл, а что он такое сделал?

Кэлпурния вздохнула.

– Старый мистер Боб Юэл заявил, что Том снасильничал над его дочкой, вот Тома и арестовали и засадили в тюрьму.

– Мистер Юэл? – Мне кое-что вспомнилось. – Есть такие Юэлы, они каждый год в первый день приходят в школу, а потом больше не ходят. Он из них, да? И Аттикус сказал, они настоящие подонки… Аттикус никогда ни про кого так не говорил. Он сказал…

– Вот это они самые и есть.

– Ну, если все в Мейкомбе знают, что за народ эти Юэлы, так все рады будут нанять Элен на работу… Кэл, а что это – насильничать?

– Спроси мистера Финча, он тебе лучше объяснит. Вы оба, верно, голодные? Преподобный отец сегодня что-то длинно проповедовал, всегда он не так скучно говорит.

– Он совсем как наш проповедник, – сказал Джим. – А почему вы так странно поете псалмы?

– Ты про вторенье? – спросила Кэлпурния.

– Это называется вторенье?

– Да, мы так называем. Так всегда делалось, сколько я себя помню.

Джим сказал:

– Отложили бы за год деньги с церковных сборов и купили бы сборники псалмов.

Кэлпурния засмеялась.

– А что от них толку? Читать-то все равно никто не умеет.

– Как же так? – спросила я. – Столько народу – и никто не умеет читать?

Кэлпурния кивнула:

– Ну да. В «Первой покупке» читают, может, человека четыре… я в том числе.

– Ты в какой школе училась, Кэл? – спросил Джим.

– Ни в какой. Дай-ка вспомнить, кто же это меня научил грамоте? А, да, старая мисс Бьюфорд, тетушка нашей мисс Моди Эткинсон.

– Да разве ты такая старая?

– Я даже старше мистера Финча, – усмехнулась Кэлпурния. – Только не знаю, много ли. Мы с ним один раз стали вспоминать да рассчитывать, сколько же это мне лет… я помню немножко дальше его, стало быть, я и старше ненамного, женская-то память получше мужской.

– А когда твой день рождения, Кэл?

– Я справляю на Рождество – так легче запомнить… а настоящего дня рождения у меня нету.

– Но ты по виду совсем не такая старая, как Аттикус, – запротестовал Джим.

– Цветные не так быстро стареют, как белые, по ним не так видно, – сказала Кэлпурния.

– Может быть, это потому, что они не умеют читать. Кэл, это ты научила Зибо грамоте?

– Да, мистер Джим. Когда он был мальчонкой, у нас тут и школы-то не было. А я его все ж таки заставила учиться.

Зибо был старшим сыном Кэлпурнии. Если б я прежде об этом подумала, я бы догадалась, что Кэл уже пожилая – у Зибо у самого дети были почти взрослые, только я как-то об этом не задумывалась.

– Ты его учила по букварю, как нас? – спросила я.

– Нет, я ему велела каждый день выучивать страничку из Священного Писания, и еще была книжка, по которой меня учила мисс Бьюфорд, – вам не угадать, откуда я ее взяла.

Мы и не угадали. Кэлпурния сказала:

– Мне ее дал ваш дедушка Финч.

– Да разве ты с «Пристани»? – удивился Джим. – Ты нам никогда не говорила.

– Ясно, с «Пристани», мистер Джим. Там и выросла, между «Пристанью» и имением Бьюфордов. Круглый год работала то на Бьюфордов, то на Финчей, а потом ваши папа с мамой поженились, я и переехала в Мейкомб.

– А какая это была книжка, Кэл? – спросила я.

– «Комментарии» Блэкстоуна[16].

Джим был ошеломлен.

– И по этой книге ты учила Зибо грамоте?!

– Ну да, сэр, мистер Джим. – Кэлпурния застенчиво прикрыла рот рукой. – У меня других книг нету. Ваш дедушка говорил, что мистер Блэкстоун писал превосходным языком…

– Значит, вот почему ты говоришь не так, как все, – сказал Джим.

– Кто все?

– Все цветные. Кэл, а ведь в церкви ты говорила так же, как они…