Эра Милосердия - Вайнеры Братья (1976)

- Так мы с вами, выходит, болельщики, Федор Петрович? Какой тайм передавали?

Федор Петрович тяжело вздохнул, покачал головой:

- Не-е... Я не занимаюсь, как говорится... Так просто, слушал от нечего делать, вы уж извините. Не скажу, какой... этта... передавали.

- Ну, может быть, вы хоть момент этот запомнили, про что говорилось, когда с ведром-то выходили? - спросил с надеждой Жеглов.

Сосед пожал плечами:

- Да он уже кончился, матч, значит. Да-а, кончился, я пошел картошку ставить, а потом уж с ведром...

- А точно помните, что кончился? - снова заулыбался Жеглов.

- Точно.

- С картошкой вы долго возились?

- Кой там долго, она уже начищена была, только поставил, взял ведро...

- Значит, как матч кончился, вы минут через пять - десять с Ильёй Сергеевичем и встретились?

Федор Петрович поднял глаза к потолку, задумчиво пошевелил губами:

- Так, должно...

Жеглов сузил глаза, снял ногу со стула, походил по комнате, что-то про себя бормоча, потом спросил Тараскина:

- Кто вчера играл, ну-ка?

- ЦДКА - "Динамо",- уверенно сказал Тараскин.

- Правильно,-одобрил Жеглов.-Счет 3:1 в пользу наших. Значитца, так: начало в семнадцать плюс сорок пять плюс минут пятнадцать перерыв восемнадцать часов.

Плюс сорок пять, плюс десять минут... Та-ак... Восемнадцать пятьдесят, максимум девятнадцать... Потом чаепитие и другие рассказы... Все сходится! Ты улавливаешь, Шарапов?

Я-то улавливал уже: около семи вечера Наденька звонила Ларисе, и та попросила ее перезвонить через полчаса, пока она занята важным разговором. Теперь ясно, с кем этот разговор происходил...

Душевно, за ручку, распрощались мы с Федором Петровичем и вернулись в квартиру Груздевых, где процедура уже заканчивалась. Судмедэксперт диктовал Панкову результаты осмотра трупа, следователь прилежно записывал в протокол данные, переспрашивая иногда отдельные медицинские термины. Пасюк, любитель чистоты и порядка, расставлял по местам вещи, задвигал ящики, закрывал распахнутые дверцы.

Приехала карета из морга, санитары прошли в комнату, и, чтобы не видеть, как поднимают и выносят тело Ларисы, я пошел на кухню, где за столиком, под надзором Гриши Шесть-на-девять, склонив голову на руки и уставившись глазами в одну точку, сидел Груздев.

Через несколько минут на кухню пришел Панков, которому разговор с соседом был, по-видимому, уже известен, и сразу спросил Груздева:

- Илья Сергеевич, где вы были вчера вечером, часов в семь?

Груздев поднял голову, мутными узкими глазками неприязненно оглядел нас всех, судорожно сглотнул:

- Вчера вечером в семь я был дома. Я имею в виду - в Лосинке...Помолчал и добавил: - Вы напрасно теряете время, это не я убил Ларису.

- Следствие располагает данными,- сказал железным голосом Глеб,- что вчера в семь часов вы были здесь!

- Следствие! - повторил с ненавистью Груздев.- Вам бы только засадить человека, а кого - неважно. Вместо того чтобы убийцу искать...

- Слушайте, Груздев,- перебил Панков.- Соседи видели вас, зачем отпираться?

- Они меня видели не в семь, а в четыре! - запальчиво крикнул Груздев.

- Но в начале разговора вы сказали, что уже десять дней здесь не были,с готовностью напомнил Жеглов, и я видел, что он недоволен Панковым так же, как был недоволен мною, когда я спрашивал Груздева про папиросы.

- Я этого не говорил,- сказал Груздев, и я перехватил ненавидящий блеск в его глазах, когда он смотрел на Жеглова.- Я сказал, что Ларису не видел дней десять...

- А вчера? - лениво поинтересовался Жеглов.

- И вчера я ее не видел,- нехотя ответил Груздев.- Я ее дома не застал.

- Все ясно, значитца...- Жеглов заложил руки за спину и принялся расхаживать по кухне, о чем-то сосредоточенно размышляя.

Панков пошел в комнату, дал понятым расписаться в протоколе, отпустил их и вернулся с Пасюком на кухню.