Укромный уголок - Анна Даунз (2021)

Помимо этого вызывал настороженность шкаф в ванной, набитый медикаментами. Эмили часто задумывалась о недуге Аврелии, потому что не видела никаких его проявлений — ни обмороков, ни приступов рвоты, ни нарушения координации движений. Она говорила себе, что это еще ничего не значит — Нина внимательно следит за тем, чтобы дочь принимала лекарства, и эти лекарства эффективно действуют. А аллергия на солнечный свет, возможно, дает о себе знать лишь в определенное время года. Однако, наблюдая, как Нина самозабвенно намазывает дочь толстым слоем солнцезащитного крема каждое утро и пичкает ее горстями таблеток, Эмили чувствовала, что неприятные подозрения всё укрепляются.

И наконец, третий и самый важный повод для беспокойства: девушка боялась, что ее угораздило влюбиться. С точностью она бы это утверждать не стала, но все признаки были налицо. Скудный предыдущий опыт подсказывал ей, что влюбленность — это горячка (ставим галочку), радость (галочка), желание (галочка) и мучение (галочка); кроме того, это потеря аппетита и эротические сны (галочка и — о да! — галочка). Все это тревожило Эмили тем сильнее, что поцелуй на площадке для любования закатом мог оказаться и вполне преднамеренным, как бы она себя ни убеждала в обратном. Что, если Скотт пошел туда за ней специально, потому что она ему тоже небезразлична? И что могло между ними произойти, если бы она тогда его не оттолкнула? Он бы упал на нее, прижав всем весом к земле, и гладил бы ладонями ее тело, а потом, наверное, задрал бы платье и…

«Нет-нет-нет, — приказала себе Эмили, — только не начинай все заново». Нет, она не могла влюбиться в Скотта, потому что это было неприемлемо и отвратительно. Пятьдесят оттенков стыда.

Если бы тут ловился сигнал сотовой связи, она бы залезла в интернет, чтобы отвлечься наконец от всех этих мыслей, и сейчас с удовольствием убила бы несколько часов, листая Инстаграм. Может, стоит еще раз спросить Нину о вай-фае? Но затем Эмили сказала себе, что, дорвавшись до интернета, она наверняка весь день будет искать там только информацию о Скотте Денни, так что это плохая идея.

Девушка снова надавила на корнеудалитель, повернув ручку и не обращая внимания на боль в запястье и в пояснице. Она не уступит каким-то жалким сорнякам! Вытерев лоб рукавом, Эмили попробовала выдрать корни еще раз — крутила и вертела инструмент, пока что-то не хрустнуло. А в следующую секунду она, не удержавшись на корточках, позорно плюхнулась на задницу. Обломок корнеудалителя валялся на грядке — ручка осталась у нее в кулаке. «Вот дерьмо, — огорчилась Эмили. — Теперь придется где-то взять новый».

Она огляделась в поисках Ива — у него наверняка есть замена. Куда он запропастился? После происшествия с туристами Нина велела ему укрепить стену в дальнем конце участка, и француз уже целую неделю этим занимался, сводя Эмили с ума постоянным стуком молотка. Но, разумеется, теперь, когда он ей понадобился, его нигде не было видно.

Нины и Аврелии в поле зрения тоже не наблюдалось. Стояла зловещая тишина.

Эмили, стянув садовые перчатки, встала на ноги. «Чертов участок», — мелькнула мысль. Теперь «Керенсия» казалась ей слишком большой. Зачем одной семье такая здоровенная территория? Тут ведь никогда никого не найдешь. Она бросила на землю обломок ручки. Что ж, придется решать проблему самой. В сарае с инструментами должно быть что-нибудь подходящее.

Она зашагала к особнякам, чувствуя нарастающее раздражение и оглядываясь по сторонам.

— Эй! — позвала Эмили. — Нина!

Поверхность воды в бассейне была словно стеклянная, кусты лаванды вокруг не шевелились. Казалось, даже океан затаил дыхание. Она опять позвала Нину, но ответа не последовало.