Укромный уголок - Анна Даунз (2021)

Они были везде и нигде. Одновременно.

Глава двадцать восьмая. Скотт

Скотт стоял на лужайке и смотрел на листья, не зная, что делать с самим собой. Сейчас, после того как съел горсть парацетамола и целых два раза принял душ, он чувствовал себя получше, чем пару часов назад, но тело все еще казалось ему грязным, а в голове пульсировала боль. Таинственным образом из них троих жертвой похмелья стал только он — и Нина, и Эмили выглядели свежими, бурлили энергией. Они даже успели расправиться с половиной хозяйственных хлопот еще до того, как он проснулся.

— С добрым утром, соня! — прощебетала Эмили, когда Скотт после завтрака вышел наконец из дома и побрел куда глаза глядят по дорожке. Она догнала его с граблями в одной руке и воздуходувкой в другой.

Этот веселый голосок и радостная улыбка ударили под дых, как пропущенный мяч.

Скотт, чувствуя себя здесь лишним, побродил по саду, очнулся от задумчивости около сарая, рассеянно перебрал все инструменты, остановился на садовых ножницах и решил сделать что-нибудь полезное. Однако единственное, чего он достиг к трем часам дня, — это пара срезанных веток на живой изгороди. Все остальное время было посвящено созерцанию виноградных лоз, увивших решетку у южной стены гостиного дома. Скотт никак не мог привести мысли в порядок. Что, черт возьми, случилось в бассейне этой ночью? Они правда все были голые? А потом втроем заснули на садовом диванчике, пристроив головы друг у друга на плече и сплетясь ногами? Или ему это приснилось? Если не приснилось, тогда как он оказался в своей комнате? В памяти были такие огромные провалы, что через них легко проехал бы автобус.

Тем не менее в целом ощущения были неплохие. Да просто отличные. Лучше, чем когда-либо за последние годы. Пересохший язык и капризничающий желудок — ерунда. Он чувствовал легкость. Радость жизни. Цельность.

Скотт стоял и смотрел на виноградные лозы в ожидании, когда наконец мозг установит полный контакт с телом, и тут появилась Аврелия. Только что он был один, а потом рядом возникла она — эдакая крошечная старая леди в балахонистом платье до земли, которая стояла босиком на траве, прижав руки к бокам.

Скотт машинально огляделся в поисках Нины, но ее не было.

— Ну, привет, мартышка, — произнес он наконец. — Чего задумала?

Аврелия буравила его ничего не выражающим взглядом.

За кухонным окном возникло какое-то движение. Повернув голову, Скотт увидел жену — она стояла около раковины с бокалами для вина в руках и наблюдала за ними.

Нина вскинула брови и качнула головой, потом, решив, что этого недостаточно, поставила бокалы на стол, чтобы освободить руки, и жестами показала — мол, давай, поиграй с дочерью.

Скотт мысленно застонал — новое необычное ощущение счастья немедленно испарилось. Его ловко застали врасплох.

— Что ж… — сказал он соломенной шляпе на голове Аврелии. — Я слышал, мама купила тебе пони.

Девочка по-прежнему молча его разглядывала.

Скотт покосился на кухонное окно — Нина никуда не ушла.

— Может, навестим его вместе?

Аврелия задумалась над вопросом так, будто это была сложная загадка. Затем, видимо так ее и не разгадав, она развернулась и направилась к загончикам для животных.

Скотт со вздохом последовал за ней.

Пони вроде бы звали Себастиан. Он оказался маленьким, шоколадного цвета, а при их появлении замахал хвостом и отвернулся. «О господи, — подумал Скотт. — Лошадь? Серьезно? И какой от нее толк?»

Аврелия посмотрела на Скотта, словно ожидала, что он сейчас сделает что-нибудь умное — к примеру, оседлает Себастиана и перепрыгнет на нем через изгородь.

— Ты будешь его кормить? — спросил он.

Девочка покачала головой.

— А верхом ты уже каталась?

Она покачала головой еще раз.

— Хочешь прокатиться?

И снова последовал тот же ответ.