Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

– Это астеносфера, – бормочет она. Шаффа хмуро смотрит на нее, но то, что она может дать название тому, что видит, успокаивает ее страх. У названий есть сила. Она закусывает губу, затем отпускает, наконец, руку Шаффы, чтобы встать и подойти к переднему окну. Ближе становится понятно, что то, что она видит, – вроде иллюзии – крохотные разноцветные алмазики поднимаются из внутренней кожи трансмаля, формируя мозаику живых образов. Как это работает? Она понятия не имеет.

Она завороженно касается их рукой. Внутренняя кожа трансмаля не испускает тепла, хотя она знает, что они уже на том уровне под землей, где человеческая плоть должна сгореть в мгновение ока. Когда она касается изображения на переднем экране, оно еле заметно идет рябью вокруг ее пальца, как вода. Положив всю ладонь на вихрь коричнево-красного цвета, она не может сдержать улыбки. Всего в нескольких футах, по ту сторону кожи трансмаля, горящая земля. Она касается горящей земли за тонкой стенкой.

Она поднимает вторую руку, прижимается щекой к ровным пластинам. Здесь, в странном устройстве мертвой цивилизации, она часть земли, возможно, больше, чем все орогены до нее. Она ее, она в ней, она в ней. Когда Нэссун оглядывается через плечо на Шаффу, тот улыбается, несмотря на морщинки страдания вокруг его глаз. Это непохоже на его обычную улыбку.

– Что? – спрашивает она.

– Семьи Лидеров Юменеса верили, что орогены некогда правили миром, – говорит он. – И их долг в том, чтобы не дать вам никогда забрать такую власть. Поскольку вы стали бы чудовищами, правящими миром, сделали бы с простыми людьми то, что сделали с вами, если шанс подвернется. Не думаю, чтобы они были правы хоть в чем-то – и все же. – Он показывает на нее, освещенную пламенем земли. – Посмотри на себя, малышка. Если ты и чудовище, которым они вас представляют… то ты прекрасное чудовище.

Нэссун так любит его.

Именно потому она отбрасывает иллюзию могущества и возвращается в кресло рядом с ним. Но подойдя ближе, она видит, насколько он напряжен внутри.

– У тебя очень болит голова.

Его улыбка гаснет.

– Терпимо.

Она в тревоге кладет руки ему на плечи. Десятки раз по ночам она облегчала его страдания, так что это просто – но на сей раз, когда она направляет в него серебро, жгучее полыхание нитей между его клетками не ослабевает. Они вспыхивают ярче, так резко, что Шаффа напрягается и отталкивает ее, встает и снова начинает расхаживать. Улыбка приклеилась к его губам, больше похожая на гримасу. Он неустанно ходит взад-вперед, но Нэссун видит, что эндорфины улыбки не помогают.

Почему эти нити загорелись ярче? Нэссун пытается понять, анализируя себя. Ее серебро не изменилось никак; оно течет как обычно, четкими привычными руслами. Она обращает свое серебряное зрение на Шаффу и запоздало замечает нечто ошеломляющее.

Этот трансмаль сделан из серебра, и не просто из его четких нитей. Он окружен серебром, пронизан им. Она видит волну серебра, лентами обтекающую ее и Шаффу, начиная от носа повозки и замыкая их позади. Это капсула из магии, внезапно понимает она, вот что отводит жар и толкает трансмаль на давлении и скашивает линии силы внутри него так, что гравитация толкает его под пол, а не тянет к центру земли. Стены – только рама; что-то в их структуре облегчает течение серебра, соединение и формирование решеток. Золотая филигрань помогает стабилизировать водоворот энергий перед повозкой – или так думает Нэссун, поскольку не может понять все способы, при помощи которых все эти магические механизмы работают вместе. Это просто слишком сложно. Это как лететь в обелиске. Или как быть унесенной ветром. Она понятия не имела, насколько восхитительным может быть серебро.

Но есть нечто кроме чуда стен трансмаля. Что-то вне его.

Поначалу Нэссун не уверена, что именно она ощущает. Еще огни? Нет. Она все видит не так.