Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

– Она – я думаю, это голос трансмаля. Она сейчас обращается конкретно к нам. Это не просто объявление.

Нэссун ерзает, внезапно ей становится не так уютно внутри этой штуки.

– Она говорит. Она живая?

– Я не уверен, что различие между живым существом и неживым предметом имело значение для тех, кто создал это место. И все же… – Он медлит, затем повышает голос, чтобы неуверенно произнести странные слова. Голос отвечает снова, повторяя нечто, что Нэссун уже слышала прежде. Она не уверена, где эти слова начинаются или кончаются, но слоги те же самые. – Оно говорит, что мы приближаемся к точке перехода. Оно спрашивает, готовы ли мы… к испытанию? – Он раздраженно мотает головой. – Чтобы что-то увидеть. Найти слова в нашем языке труднее, чем понять, что она сказала.

Нэссун вся нервно дергается. Она забирается в кресло с ногами, глупо боясь сделать больно этой живой штуке. Она не уверена, о чем хочет спросить.

– Нам будет больно? – Трансмалю будет больно, имеет она в виду, но не может отделаться и от мысли, что будет больно им.

Голос заговаривает снова, прежде чем Шаффа успевает перевести вопрос Нэссун.

– Нет, – отвечает он.

Нэссун подпрыгивает от испуга, ее орогения дергается так, что она заслужила бы окрик от Иссун.

– Это ты сказала нет? – в панике говорит она, окидывая взглядом стены трансмаля. Вдруг это совпадение?

– Избыток биомагестрического сырья позволяет… – голос снова переходит на старый язык, но Нэссун уверена, что даже не представляла, что может услышать эти странно произносимые слова на санзе-мэте, – обработку, – завершает она. Голос звучит успокаивающе, но кажется, что он исходит из стен, и Нэссун беспокоит, что ей не на чем сосредоточить взгляд, нет лица, на которое можно было бы посмотреть, слушая его. Как вообще можно говорить без рта, без горла? Она представляет, что жгутики на внешней стороне повозки каким-то образом трутся друг о друга, как лапки насекомого, и у нее мороз по коже идет.

Голос продолжает:

– Перевод. – Какие-то слова. – Лингвистическое смещение. – Это звучит как санзе-мэт, но она не понимает, что это значит. Следом звучат еще несколько слов, пять непонятных.

Нэссун смотрит на Шаффу, который тоже тревожно хмурится.

– Как мне ответить на то, что она спрашивала раньше? – шепчет она. – Как мне сказать, что я хочу увидеть то, о чем она говорит?

В ответ, хотя Нэссун не намеревалась задавать этот вопрос напрямую трансмалю, ровная стена перед ними внезапно идет круглыми черными пятнами, словно ее поверхность внезапно покрывает мерзкая плесень. Они растут и быстро сливаются, пока половина стены не становится полной чернотой. Словно они смотрят сквозь окно в чрево города, но снаружи трансмаля не на что смотреть, там лишь одна чернота.

Затем на нижнем краю окна – а это действительно окно, осознает она – появляется свет; вся передняя часть трансмаля становится прозрачной. Свет прямоугольных панелей, как те, что обрамляли лестницу с поверхности, становится ярче и уходит вперед во тьму, и Нэссун может видеть стены с арочным перекрытием вокруг них. Очередной туннель, на сей раз способный вместить только трансмаль, извивается в темных скальных стенах, на удивление грубо вырубленных для строителей обелисков, так приверженных к совершенной гладкости. Трансмаль ровно бежит по туннелю, хотя и не быстро. Его толкают жгутики? Или что-то другое, чего Нэссун не способна представить? Она одновременно восхищена и немного утомлена, если такое возможно. Кажется невероятным, что нечто, двигающееся так медленно, может доставить их на другую сторону света за шесть часов. Если все эти шесть часов будут такими – езда по ровной белой колее сквозь скальный черный туннель, и нечем отвлечься кроме тревоги Шаффы и бестелесного голоса, время растянется намного дольше.

И тут туннель выпрямляется и впереди Нэссун впервые видит дыру.