Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

Это серебро, то же, что течет между ее клетками. Это единая нить серебра – и она громадна, она вьется между мягкими горячими камнями и в кипящей под высоким давлением воде. Единственная нить серебра… и она длиннее всего туннеля, который они уже проехали. Она не может найти ее концов. Она шире окружности трансмаля. Но в остальном она чистая и сфокусированная, как все нити внутри самой Нэссун. Такая же, просто… огромная.

И тут Нэссун понимает, она понимает так внезапно и резко, что у нее распахиваются глаза и она отшатывается, налетая на другое кресло, и чуть не падает прежде, чем успевает ухватиться за него. Шаффа издает глухой беспомощный стон и поворачивается в попытке ответить на ее тревогу – но серебро в его теле вспыхивает так ярко, что он складывается пополам, обхватив голову и постанывая. Он слишком страдает, чтобы исполнить свой долг Стража или позаботиться о ней, поскольку серебро в его теле раскалилось так, что горит ярко, как эта гигантская нить в магме. Магия, так называет серебро Сталь. Эта штука под орогенией, которую создают живые или некогда живые вещи. Это серебро внутри Отца-Земли извивается между подобными горам фрагментами его вещества точно так же, как между клетками живого дышащего существа. И именно потому планета – живое дышащее существо; она теперь знает это с четкостью инстинкта. Все эти истории о том, что Отец-Земля живой – правдивы.

Но если мантия – тело Отца-Земли, почему его серебро становится ярче?

Нет. О, нет.

– Шаффа, – шепчет Нэссун. Он хрипит; он упал на колено, часто дыша и держась за голову. Она хочет подойти к нему, утешить его, помочь ему, но она стоит где стоит, задыхаясь от паники, внезапно осознав, что сейчас будет. Но она не хочет мириться с этим.

– Ш… Шаффа, пожалуйста, эта штука у тебя в голове, тот кусок железа, ты называл его сердечником, Шаффа, – голос ее срывается. Она не может успокоить дыхание. Страх почти пережал ей глотку. Нет. Нет. Она не понимала, но теперь она понимает и не знает, как это остановить. – Шаффа, откуда взялся этот сердечник у тебя в голове?

Трансмаль снова говорит приветственным голосом, а затем продолжает, оскорбительный в своей отстраненной приятности.

– …чудо, единственно доступное, – что-то непонятное, – …маршрутом. Этот трансмаль, – что-то непонятное, – …сердце, освещенное, – опять непонятное, – …ради вашего удовольствия.

Шаффа не отвечает. Но Нэссун сэссит сейчас ответ на свой вопрос. Она может чувствовать его как едва заметный резонанс тонкого серебра, текущего в ее теле, – но это слабый резонанс, резонанс ее серебра, порожденный ее собственной плотью. Серебро в Шаффе и всех Стражах порождено сердечником, который вживлен в их сэссапины. Она иногда изучает этот сердечник, насколько это возможно, пока Шаффа спит, и кормит его своей магией. Это железо, но не похожее ни на какое другое, которое она сэссила. Странно плотное. Странно полное энергии, хотя часть ее – магия, которую он накачивает в него из… откуда-то. Странно живое.

И когда вся правая сторона трансмаля растворяется, позволяя пассажирам посмотреть на редко видимые чудеса необузданного сердца мира, оно уже полыхает перед ней: подземное серебряное солнце, настолько яркое, что ей приходится зажмуриться, такое тяжелое, что у нее ноют сэссапины от его ощущения, с настолько мощной магией, что по сравнению с ним устойчивая связь с сапфиром кажется дрожащей и слабой. Это сердце Земли, источник сердечников, и перед ней мир собственной персоной, поглощающий смотровое окно и растущий по мере приближения.