Каменные небеса - Нора Джемисин (2017)

– Несколько миллионов. – Он улыбается, когда у нее раскрывается рот, затем несколько серьезнеет. – Сейчас во всем Спокойствии не может быть столько. Когда мы утратили Экваториали, мы потеряли большую часть человечества. И все же мир некогда был еще больше.

Этого не может быть. Кратер вулкана не настолько велик. И все же… Нэссун начинает тихонько сэссить под песком и мусором, ища доказательства невозможного. Песок куда глубже, чем она думала. Однако глубоко под его поверхностью она находит спрессованные длинные прямые линии. Дороги? Еще фундаменты, хотя они продолговатые, округлые и других странных форм: в виде песочных часов, толстых S-образных кривых и чашеобразных углублений. Ни единого угла. Она задумывается о загадочном составе этих фундаментов, а затем внезапно осознает, что у всего этого есть оттенок чего-то минерализованного, щелочного. О, это окаменелости! Значит, изначально они были… Нэссун ахает.

– Это дерево, – выпаливает она. Деревянные фундаменты зданий? Нет, это что-то вроде дерева, но еще немного похоже на полимер, который ее отец обычно делал, и еще немного на этот странный не-камень лестницы, на которой они стоят. Все дороги, которые она может сэссить, в чем-то сходны. – Прах. Все там внизу, Шаффа. Это не песок, это прах! Это растения, много-много, мертвые так давно, что они высохли и искрошились. И… – Ее взгляд тянет снова вверх, к лавовому своду. Как все это должно было выглядеть? Вся пещера подсвечена красным. Слишком горячий для дыхания воздух. Здания продержались дольше, достаточно долго, чтобы лава вокруг них начала застывать. Но все люди в городе зажарились в первые часы после того, как город был погребен в пузыре огня. Вот что еще в песке: бесчисленное множество людей, сгоревших дотла и выкрошившихся.

– Интригующе, – говорит Шаффа. Он опирается на перила, не обращая внимания на расстояние до земли, и смотрит на пещеру. У Нэссун желудок подводит от страха за него. – Город, построенный на растениях. – Затем его взгляд становится жестким. – Но больше здесь ничего не растет.

Да. Нэссун тоже это заметила. Сейчас она уже достаточно попутешествовала и повидала много других пещер, чтобы понять, что это место должно было бы кишеть жизнью, вроде лишайников, летучих мышей и белых слепых насекомых. Она переключает сознание на мир серебра, ища тонкие линии, которые должны быть везде среди такого количества живого осадка. Она находит их, и много, но… Что-то странное. Эти линии сливаются и фокусируются, тонкие нити становятся более широкими каналами – прямо как магия течет в орогене. Она никогда не видела такого в растениях, или животных, или плодородной почве прежде. Эти более концентрированные потоки сливаются и продолжают течь вперед – в том направлении, куда ведет лестница. Она следует за ними насколько может, они становятся толще, ярче… и где-то впереди резко останавливаются.

– Там что-то плохое, – говорит Нэссун, и волоски на ее теле становятся дыбом. Она резко прекращает сэссить. Почему-то ей не хочется сэссить то, что там впереди.

– Нэссун?

– Что-то поедает это место, – выдавливает она, затем удивляется, почему она так сказала. Но теперь, когда слова сказаны, они кажутся ей правильными. – Потому тут ничего не растет. Что-то забирает всю магию. Без нее все мертво.

Шаффа долго смотрит на нее. Нэссун видит, что одна его рука ложится на рукоять стеклянного клинка у бедра. Ей хочется рассмеяться. Того, что впереди, не заколешь. Но она не смеется, потому что это жестоко и потому, что она настолько испугана, что если начнет смеяться, то уже не остановится.

– Мы не обязаны идти вперед, – предлагает Шаффа. Это деликатное и отчаянно необходимое заверение того, что он не перестанет ее уважать, если она от страха откажется от своей миссии. Однако это раздражает Нэссун. У нее есть гордость.

– Н-нет. Идем. – Она громко сглатывает. – Пожалуйста.

– Хорошо.