Циклоп - Клайв Касслер (1986)

— Отчасти верно, — начал объяснять собеседник. — Но это мелочи, а главный приз, сама золотая жила, путь к которой в мечтах всех конкистадоров указывала радуга, не найдена и по сей день. Ее даже никто не видел своими глазами, если не считать двух случаев. Лишь один монах, которому после долгих блужданий по джунглям удалось выйти к испанскому поселению на реке Ориноко в 1675 году, смог описать ее. За неделю до своей смерти он рассказал, что был участником португальской экспедиции, отправившейся на поиски алмазных рудников. Из восьмидесяти человек ему единственному удалось выжить. Он твердил, что они наткнулись на заброшенный город, окруженный высокими скалами и охраняемый племенем, называвшим себя «занонас». Участники экспедиции три месяца прожили в их городе, но вскоре один за другим начали умирать. Они слишком поздно осознали, что у индейцев занонас были совсем не такие дружественные намерения, как показалось на первый взгляд. Они были людоедами и постепенно отравляли португальцев, а затем съедали их. Лишь одному этому монаху удалось сбежать от них. Он рассказывал про огромные храмы и сооружения, непонятные надписи на стенах и, конечно, о легендарных богатствах, что видел там, воодушевив других охотников за сокровищами отправиться в путь навстречу своей гибели.

— А что насчет настоящего золотого человека? — продолжал размышления Питт. — Кажется, нашли статую.

— Но, возможно, прогадали с полом, — ответил О’Мира.

— С полом?

— La Mujer Dorada — золотая женщина. Если сократить — просто Ла Дорада. Таким словом сначала называли человека и обряд, позже так называли город, а затем, наконец, целую империю. С годами это слово превратилось в термин, который означает любое место, где есть источник большой наживы. Не при феминистках будь сказано, но миф про золотого человека закрепился в умах людей, в то время как версия про золотую женщину напрочь забыта в веках. Выпьем еще по чуть–чуть?

— Нет, спасибо. Я все до сих пор свою порцию не допил.

Рафаэль заказал еще «Джека Дэниелса».

— Как бы то ни было, все знают историю Тадж–Махала, как монгольский падишах возвел роскошный мавзолей в память о своей жене. Схожая история произошла и с одним южноамериканским правителем еще до времен, когда Колумб открыл Америку. Его имя не сохранилось, но сама легенда гласит, что у него тоже была возлюбленная, одна из сотен придворных женщин. Однажды произошло какое–то небесное явление. Возможно, это было затмение, а может, появилась комета Галлея. И тогда жрецы велели правителю принести эту женщину в жертву, чтобы умилостивить разгневавшихся богов. В общем, ее принесли в жертву, во время пышного обряда сердце извлекли у нее из груди…

— Я думал, только у ацтеков были такие обряды, когда вынимали сердце.

— Отнюдь, в те времена не одни лишь ацтеки совершали подобные жертвоприношения. После обряда правитель созвал всех мастеров–рукодельников и приказал построить статую по подобию возлюбленной, чтобы вознести ее ближе к богам.

— Монах описывал эту статую?

— В самых мельчайших подробностях. Если верить его истории, она была сделана в виде обнаженной девушки и возвышалась на пьедестале из розового кварца почти на шесть футов. Она была сплошь золотой. Господи, если так и было на самом деле, значит, она весила не меньше тонны. А в груди, где должно находиться сердце, был вставлен огромный рубин, размером примерно в тысячу двести карат.

— Я, конечно, не эксперт в этом вопросе, — сказал Питт, — но насколько знаю, рубин — самый ценный из всех драгоценных камней, даже тридцать карат — большая редкость. Тысячу двести карат просто что–то невообразимое.

— Но слушай дальше, — продолжил О’Мира. — Вся голова статуи была сделана из одного гигантского резного изумруда безупречного глубокого сине–зеленого цвета. Не берусь угадать ее вес в каратах, но, должно быть, не меньше тридцати фунтов.

— Если учесть еще и волосы статуи, так вообще выходит больше сорока.