Циклоп - Клайв Касслер (1986)

— Он бредил большую часть времени. Свидетели говорили, что исследователь все время что–то бормотал об огромном городе, окруженном высокими отвесными скалами и джунглями. Его рассказы были во многом схожи с историей португальского монаха. Он даже набросал рисунок золотой женщины, благо его сохранила медсестра и сейчас он находится в национальной библиотеке Бразилии. Кстати, я видел этот рисунок, когда занимался своим проектом. Реальная статуя должна быть потрясающей.

— Значит, она до сих пор захоронена где–то в джунглях.

— Не все так просто, — вздохнул О’Мира. — Сиглер твердил, что он и его люди похитили статую и протащили ее с собой двадцать миль к реке, отбиваясь от индейцев занонас. Они построили плот, подняли на него Ла Дораду и поплыли. Их оставалось всего трое. Позже еще один умер от ранений, а второй утонул на речных порогах.

Питт был увлечен рассказом приятеля, но он так вымотался, что ему с трудом удавалось держать глаза открытыми.

— Тогда следующий вопрос: куда же Сиглер дел золотую женщину?

— Если бы я только знал, — ответил Рафаэль.

— Он не оставил никаких зацепок?

— Он говорил медсестре, что плот развалился и статуя упала в реку в сотне ярдов от того места, где его нашли железнодорожные инспекторы. Но не обнадеживайте себя понапрасну. Он бормотал много всякой чепухи. Золотоискатели годами обходили эту реку с металлодетекторами, да все безрезультатно.

Питт взболтнул кубики льда в стакане. Он все понял. Теперь он знал, что случилось с Ральфом Морхаусом Сиглером и Ла Дорадой.

— Американский генеральный консул был последним, кто видел Сиглера в живых?

— Точно нельзя сказать, но многие говорят, что да.

— Дайте–ка я продолжу за вас. Это происходило в январе–феврале 1918 года, так?

О’Мира удивленно кивнул.

— А генерального консула звали Альфред Готшалк, и через несколько недель он погиб на «Циклопе», верно?

— Вы и про это знаете? — Рафаэль непонимающе уставился на него.

— Я думаю, Готшалк слышал о задании Сиглера от коллег из британского консульства. Когда железнодорожные инспекторы сообщили ему, что Сиглер жив, он не стал об этом никому говорить и сам отправился в больницу, чтобы допросить исследователя раньше англичан и выудить какую–нибудь полезную информацию для правительства своей страны. То, что ему удалось узнать, заставило его забыть обо всех моральных устоях. Готшалк решил присвоить себе драгоценную находку. Он сумел найти золотую статую в реке и поднять из воды, а потом перевез ее и Сиглера в Рио–де–Жанейро. Консул постарался замести следы, подкупив всех, кто мог рассказать о Сиглере, а если мои предположения верны, то еще он убил людей, которые помогали ему доставать статую из реки. Затем воспользовался связями с командованием военно–морского флота, чтобы перетащить исследователя и статую на борт «Циклопа».

В глазах О’Миры все сильнее разгоралось любопытство.

— Вы же не можете знать наверняка.

— Зачем же тогда Лебарон отправился искать Ла Дораду?

— Интересное предположение, но все же вы не учли кое–чего. Почему Готшалк просто не убил Сиглера, после того как нашел статую? Зачем ему было оставлять англичанина в живых?

— Все просто. Золотая лихорадка поразила генерального консула до мозга костей. Вслед за Ла Дорадой он захотел найти весь изумрудный город. А Сиглер был единственным, кто мог привести его туда.

— Мне нравится ход ваших мыслей, Дирк. Без еще одной порции выпивки нам не обойтись.

— Уже поздно, бар закрывается. Я думаю, они хотят, чтобы мы ушли сами, так что давайте поможем им и разойдемся по домам.

Собеседник приуныл.

— Есть в жизни индейцев одна хорошая вещь: нет строгого распорядка дня и часов работы.

Он осушил стакан последним глотком.

— Ну, что думаете делать дальше?

— Ничего серьезного, — улыбнулся Питт. — Собираюсь найти «Циклопа».