Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

– Ну, хоть этот: жарятся на сковородке два омлета. Один другому говорит: «Вам не кажется, что здесь жарковато?» Другой тут же поднимает крик: «Спасите! Рядом со мной ГОВОРЯЩИЙ ОМЛЕТ!»

Мы выдавливаем смешки. Наши щиты немного крепчают. Фредди расходится:

– Или такой. Приходит пациент к врачу и говорит: «Доктор, у меня провалы в памяти». «Давно?» – спрашивает врач. «Что «давно»?»

На счастье, у него всегда при себе запас дорожных шуток. Нам совершенно не до смеха, но эти два анекдота до того неуместны в такой напряженный момент, что даже придают нам уверенности.

В неприятельских рядах на шуточки не размениваются. Игорь гарцует, как всадник Апокалипсиса, по бокам от него скачут колдунья и мастер пыточных дел. Он стреляет в Мэрилин обидным намеком на ее шашни с Кеннеди. Заряд попадает в цель: свет Мэрилин слабеет и гаснет. Теперь она – падший ангел, ее место во вражеском строю, и она уже бомбардирует нас своими зелеными лучами. Она знает наши слабые места и умеет их поражать.

На Фредди обрушиваются картины лагерей уничтожения. Он силится отшутиться, но ему не хватает энергии. Затупляется его любовный меч, размягчается его щит юмора. Вот и он пал, вот и его постигает участь Мэрилин.

Я понимаю, что чувствовали последние защитники форта Аламо, окруженные мексиканцами, Массады, окруженные римлянами, Византии, окруженные турками, Трои, окруженные греками, Верцингеторикс, окруженный войском Юлия Цезаря в Алезии. Подкрепления не будет, кавалерии ждать не приходится, надеяться совершенно не на что.

– Надо держаться, надо держаться… – твердит охрипший Рауль, слабо поблескивая своим щитом юмора.

– У тебя остался в запасе хоть один анекдот?

183. Жак, 26 лет

От падения мне на голову банок с зеленым горошком я теряю сознание. Встаю, качаюсь. Дурацкая ситуация, да еще в самый неподходящий момент. Я храбрюсь, но шишка на затылке, похоже, знатная, на лбу кровь. Бакалейщик ведет меня к себе в подсобку и вызывает неотложку.

– Помогите бедняжке, – требует какая-то покупательница.

– Это я виновата, – сознается Натали Ким.

Я хочу возразить, но сел голос.

184. Кавалерия

Это конец. Меч любви в моей правой руке теперь не полезнее затупившегося складного ножа. Щит юмора в левой уже смахивает на дырявый фартук.

То, что Мэрилин и Фредди оказались среди падших ангелов, сильно меня огорчает. Совсем как в начале нашей эпопеи с танатонавтикой, мы с Раулем остались одни. Мы стоим спиной к спине против тучи блуждающих душ.

Игорь хищно улыбается.

– ТЫ ДА Я ПРОТИВ ГЛУПЦОВ! – трубно провозглашает Рауль.

Наш старый боевой клич придает мне сил. Но надолго ли? Одна из насмешек Мэрилин сбивает меня с ног. Игорь высоко поднимает свой меч ненависти, чтобы нанести мне смертельный удар, от которого я окажусь во вражеском лагере. Я уже качаюсь, как вдруг замечаю вдали слабый, но разгорающийся на глазах свет. Это спешит к нам на выручку Эдмонд Уэллс, с ним десяток ангелов в полной боеготовности, и какие: Хорхе Луис Борхес, Джон Леннон, Стефан Цвейг, Альфред Хичкок, мать Тереза (уже не знающая, что бы выкинуть, чтобы сохранить форму), Льюис Кэрролл, Бастер Китон, Рабле, Кафка, Эрнст Любич.

Они стреляют залпами любви, строчат очередями юмора. Неприкаянные души в беспорядке отступают. Их насмешки больше меня не ранят. Руки теплеют, любовь, истекающая из моей ладони, опять превращается в пламенный меч. Перекрикивая шум сражения, Эдмонд Уэллс напоминает мне максиму из своей «Энциклопедии Относительного и Абсолютного знания»: «Люби своих врагов, хотя бы ради того, чтобы действовать им на нервы». Я пользуюсь ею, чтобы испытать сострадание, даже к Игорю.

Он удивленно застывает.

Дела идут на поправку. Блуждающие души обращены в бегство. Мэрилин Монро и Фредди Мейер сначала колеблются, а потом перебегают к нам.