Империя ангелов (перевод Аркадия Кабалкина) - Бернар Вербер (2000)

То, что описывает этот Эдмонд Уэллс, называется проклятием коллективной жизни. Какими бы ни были первоначальные побуждения, кто-нибудь непременно попытается вскарабкаться на голову другим. Если эксплуататоры откажутся исполнять свою роль, эксплуатируемые их к этому принудят! Рабочим подавай хозяев, ученикам – гуру, гражданам – президентов. До такой степени люди страшатся свободы, так боятся думать самостоятельно, им ужас как страшно самим решать свою судьбу…

Хочу автономии! И трех других «а»: я анархист, автодидакт, агностик.

75. Венера, 16 лет

Мое желание осуществилось. Родители перестали ссориться. Полгода назад папа вместо того, чтобы сказать «прощай», написал: «Не могу больше жить с истеричкой и анорексичкой! Все, развожусь, новости обо мне получите от моего адвоката». Мне шестнадцать лет. Я взрослая. Сама зарабатываю на жизнь. Не хочу молиться об их примирении. Лучше просить о том, что доставляет удовольствие мне самой.

Вчера вечером я мечтала о победе в конкурсе красоты. Чтобы все пали к моим ногам и твердили, что я самая стройная и самая красивая. Пусть моей новой целью будет это: чтобы меня отобрали на конкурс «Мисс Вселенная». Забавное выражение – «Мисс Вселенная»… Как будто судьи уверены, что нигде за пределами планеты Земля не может быть красоты…

76. Игорь, 16 лет

В исправительной колонии я совершенствуюсь в искусстве игры в покер. Теперь мне удается расшифровывать не только выражения лиц, но и мельчайшие движения рук, плеч, сужение зрачков.

Да что там, теперь я могу, почти не глядя на противника, почувствовать, чем вызвано малейшее движение его бровей – удивлением или удовольствием. Я научился читать по сосудам лица, улавливая ускоренное биение височной или шейной вены, движение Адамова яблока при глотании. Но выразительнее всего губы.

Поразительно, до чего четко две эти розовые мышцы выдают мысли моих противников! Очень немногие игроки умеют владеть своим ртом. Лично я нашел способ: отрастил усы, закрывающие рот. Еще они закрывают бороздку у меня под носом, она глубже, чем у других, из-за нее может показаться, что у меня заячья губа.

Я играю с надзирателями на сигареты. Они поят меня водкой, думая, что, захмелев, я стану менее удачливым. Им невдомек, что я познакомился с водкой еще в материнской утробе. Изображая легкое опьянение, я продолжаю выигрывать.

– Спасите!

Узнаю Ванин голос и спешу на выручку, хотя у меня на руках было пять карт одной масти – верный выигрыш двухсот сигарет. Мой друг снова попал в почти безвыходную ситуацию: здоровенный парень повалил его на пол. Я, как водится, спасаю Ваню из беды, но он, пользуясь тем, что я заломил здоровяку руки, разбивает об его башку бутылку, и парень валится на пол, как мешок.

Сбегаются надзиратели, через несколько минут появляется директор с вопросом, кто это сделал. Ваня показывает на меня. До меня внезапно доходит, что он меня ненавидит – еще с Петербурга, с приюта, потому что был и остается моим должником. И с каждым разом, когда я прихожу ему на помощь, он ненавидит меня все сильнее. Долг накапливается, вернуть его невозможно, остается скрежетать зубами от ненависти.

Все можно простить, кроме оказанной вам помощи.

Таков второй урок, который я усваиваю в колонии: помогать только тем, кто может обойтись без вас и не станет потом вас упрекать. А таких немного.

После этого события ускоряются. Я даже не пытаюсь доказать истинную версию произошедшего – знаю, мне не поверят. Ваня слишком тщедушен, а я слишком крепок, сразу ясно, кто применил силу.

А я и не хотел зависать в исправительной колонии. Все складывается удачно. Меня отправляют в лечебницу для опасных сумасшедших в городе Бресте.

77. Сибелиус

Маленький зал в красных тонах. Натали Ким и ее братья смотрят представление гипнотизера. Это их любимый жанр, и они купили места в первом ряду.