Когда я скажу ей и всем остальным то, что должна сказать…

– Быстрее, если можешь! – крикнула я.

Последовал рывок, словно запустился второй двигатель, и Желудь припустил еще быстрее.

Она будет двигаться к кораблю, в этом сомнений нет. Она видела посадку и устремится прямиком туда. И если доберется до них первой, непременно расскажет, как ей жаль, что я так трагически погибла в лапах тирана, которого Ответ пытается свергнуть, и если на разведчике есть какое-то оружие, которым можно воспользоваться сверху, с воздуха…

А оно на нем есть.

Я еще сильнее пригнулась в седле, сражаясь с болью в лодыжках, пытаясь заставить нас мчаться еще скорее.

Мы пронеслись мимо собора, мимо рядов запертых магазинов, заколоченных домов. Солнце уже совсем село, все кругом превратилось в силуэты на фоне быстро темнеющего неба.

И как отреагирует Ответ, когда узнает, что мэр побежден…

Что они подумают, когда обнаружат, что сделал это Тодд…

Я думала о нем…

Думала о нем…

Думала о нем…

Тодд, подумал Желудь.

И мы припустили еще пуще…

И я чуть не вылетела из седла, когда в отдалении грохнул БУМ-М-М.

Желудь затормозил, крутанулся, чтобы удержать меня на спине. Мы обернулись…

Я увидела дальше, вдоль по дороге, огонь…

Я увидела горящие дома.

Склады.

Амбары с зерном.

Бегущих сквозь дым в нашу сторону людей – не солдат, просто людей, бегущих мимо во тьме.

Так быстро, что они даже не останавливались на нас поглядеть.

Спасающихся от Ответа.

– Да что же она делает! – вслух воскликнула я.

Огонь, подумал Желудь, нервно гремя копытами.

– Она сжигает все, – пробормотала я. – Она сжигает все.

Но почему?

Почему?

– Желудь… – начала я.

И всю долину накрыл низкий, долгий зов рога.

Желудь резко завизжал, безо всяких слов в Шуме, просто вспышкой страха – ужаса, такого отчаянного, что у меня сердце подпрыгнуло в груди. От бегущих кругом людей послышалось несколько ахов, кто-то закричал, кто-то остановился, оглянулся назад, на город и то, что за ним.

Я тоже, хотя небо было слишком темное, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.

Вдалеке горели огни.

Они спускались по зигзагу дороги у водопада.

Совершенно не по той, которой шла армия.

– Что же это такое? – беспомощно спросила я ни у кого конкретно – у всех в общем. – Что это за огни? Что это за звук?

Мужчина остановился рядом со мной, его Шум пламенел и кружил в изумлении, неверии, ужасе, остром как нож.

– Нет, нет, не может быть, – прошептал он.

– Да чего? – завопила я. – Чего не может быть? Что это?

И снова длинный низкий зов прокатился через всю долину.

И звук этот был – словно конец света.

Начало

Мэр пришел в себя еще до того, как я успел довязать ему руки.

Он застонал. Чистый, настоящий Шум брызнул из него – первый, который я вообще слышал из его головы, безо всяких защит.

Шум побежденного человека.

– И вовсе не побежденного, – пробормотал он. – Временно выведенного из строя.

– Закрой рот. – Я потуже подтянул веревки.

Обошел его спереди. Глаза все еще затуманены после моей атаки, но улыбку он выдавить смог.

Я стер ее ударом приклада по лицу.

– Если я услышу хоть эхо Шума с твоей стороны… – предупредил я, переворачивая ружье стволом к нему.

– Я в курсе. – Улыбка все равно раздвинула кровавые губы. – И ты это сделаешь, правда ведь?

Я ничего на это не сказал.

Это и был мой ответ.

Мэр вздохнул, откинул голову, словно хотел потянуть шею, уперся взглядом в цветное окно, каким-то чудом висевшее над нами посреди своей собственной, отдельной стены. За ним вставали луны, чуть подсвечивая своих стеклянных двойников.