Вопрос и ответ (перевод Алексея Осипова) - Патрик Несс (2009)

Я открыла глаза. Снаружи хлопали крылья. За эти несколько дней я уже привыкла к звуку: он означал, что нетопыри вернулись в пещеры после ночной охоты, что вот-вот взойдет солнце и что уже почти пора вставать.

Женщины начали ворочаться и потягиваться на койках. Не все – кто-то еще дрых мертвым сном, храпел, попукивал, плавал в пустоте и ничто забытья.

Я пожалела, что сама уже не там.

Спальня была на самом деле просто длинной хибарой: метеный земляной пол, деревянные стены, деревянные двери, почти без окон, железная печурка по центру для обогрева (не справлялась). Ну, и ряды коек, из конца в конец – везде спят женщины.

Я как новоприбывшая – в самом конце.

Я смотрю на ту, что занимает кровать напротив, в другом. Она садится, очень прямо, полностью владея телом, словно и не спала вовсе – так, просто поставила себя на паузу, пока не включит опять рабочий режим.

Мистрис Койл поворачивается ко мне, спускает ноги на пол и смотрит – поверх всех остальных спящих, прямо мне в глаза.

Проверяет меня. Первым делом – меня.

Вдруг я сбежала под покровом ночи искать Тодда.

Я не верю, что он умер. И в то, что он заложил нас мэру, тоже не верю.

Должно быть другое объяснение.

В ответ я смотрю в упор на мистрис Койл, не шевеля ни мускулом.

Нет, я еще не ушла, думаю. Пока.

В основном, правда, потому, что понятия не имею, где мы.

Однозначно не у океана. И даже не близко к нему, насколько я могу судить, хотя это еще ни о чем не говорит: секретность тут, в лагере, – главное слово. Сразу тебе и пароль, и отзыв. Никто никогда не выдает никакой информации – только если это абсолютно необходимо. Если кого-то поймали во время рейда с бомбой или рейда за припасами (у Ответа постепенно начали заканчиваться мука и лекарства).

Мистрис Койл стережет информацию как свой самый ценный ресурс.

Знаю только, что лагерь располагается в старой шахте, которую с энтузиазмом выкопали еще во времена первой высадки – чего только не было раньше на этой планете, а потом, всего через несколько лет, забросили. Состоит он из кучки хижин у входа в две глубокие пещеры. Хижины частью новые, частью – еще из тех, шахтерских дней; служат спальными бараками, столовыми, комнатами для собраний и прочего. Пещеры (по крайней мере, та, что без нетопырей) – складами провианта и лекарств. Неприятно низкие и свирепо охраняемые мистрис Койл. Которая все еще беспокоится о брошенных в городе детях и сливает свое беспокойство на всякого, кого угораздило спросить еще одно одеяло от холода.

Дальше, за пещерами, тянутся копи. Когда-то в них хотели найти уголь или соль (не нашли), потом алмазы или золото (снова не повезло) – как будто от них есть хоть какая-то польза в этом месте. В шахтах теперь прячут оружие и взрывчатку. Не знаю, как они туда попали и откуда взялись, но, если лагерь найдут, все это взлетит на воздух – и мы вместе с ним.

Но сейчас лагерь живет, в нем есть природный источник воды, а вокруг – лес. Единственный вход – за деревьями в конце тропинки, по которой мы с мистрис Койл сюда пригромыхали. Она такая крутая и труднопроходимая, что любых чужаков будет слышно очень издалека.

– И они непременно придут, – в первый же день сказала мне мистрис Койл. – Надо только быть готовыми к их визиту.

– А почему они до сих пор не пришли? – конечно, спросила я. – Люди же должны знать, что тут старые копи.

Она в ответ только подмигнула и тронула пальцем нос, сбоку.

– Это еще что должно означать? – буркнула я.

Но никаких других ответов не получила. Информация – главный ресурс, не забыли?

За завтраком я получила ежедневную дозу презрения от Теи и остальных учениц (которых узнала). Никто мне ни слова не говорил – все еще винили меня за смерть Мэдди, считали каким-то неведомым образом предательницей, виновницей всей этой чертовой войны. Ну, насколько я поняла.

Мне вообще-то было плевать.