Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

– Уверен, – прикусил губу Шабер, – ответ может быть один: Авраам, когда хотел зарезать Исаака, вообще не существовал как личность. В человеческом плане он… он просто отсутствовал тогда. Это был не Авраам.

– А кто?

– Бог.

Андрей опять открыл и закрыл ставенку ниши. Откуда-то сверху слышалось голубиное воркованье. Из-под двери на лестницу шумно, порывами, сквозило.

– А при чем тут советник? Или вы думаете, он отправил сына на верную смерть?

Шабер почесал висок.

– С самого начала всего этого мы ходим… не знаю – в сторонке. То есть ищем мотивы там, где их привыкли находить: в деньгах, в политике, в постели. Взять ту же Смуту. Кому, скажите, на Факультете могло прийти в голову оценивать мятеж как религиозную войну? Как войну, замешанную не на склоке между церквями, а на вере во Второе пришествие в этот вторник? Никому. Но если бы мы допустили тогда, что такое возможно, то и мятежа не было бы. На людей мы смотрим как на самих себя, полагая в их головах то же самое, что и у себя: власть и прочие гениталии. Да черта с два у них то же самое в головах. Второе пришествие во вторник – вот что там.

– Так ведь ничего такого и не было, – напомнил Андрей.

– Да, – с отрешенным видом, так, словно видел что-то вдали, вздохнул Шабер. – Но только скажу вам по секрету: если вы действительно так считаете, то до истины вам не докопаться никогда.

– Почему?

– Вы обращали внимание на фреску в штаб-квартире Факультета – на льва с ослом и трупом у дороги?

– Ну… разумеется, – неуверенно ответил Андрей.

– А вы знаете, что это сделано по личному заказу… – Шабер оттолкнулся от перил. – Впрочем, бог с ним… А вот почему вам вообще позволили встретиться со мной – не думали? Почему даже подталкивали к этой встрече?

– Никто меня не подталкивал.

– Бросьте. После смерти Якова ваш приезд сюда был только вопросом времени, пары дней.

– После чьей смерти?

– Это консультант надзорной группы по комитету, придворный эскулап.

– Это была автокатастрофа.

– Ну и что?

– Вы считаете, его убили?

– Нет, я считаю, он не пережил своего счастья.

– Какого счастья?

– Посвящения в рыцари ордена Иоанна Иерусалимского.

– Вот как, – хмыкнул Андрей. – И он тоже, значит…

– Тоже, да не совсем… – Шабер достал из кармана тренькавший телефон, взглянул на него и сбросил звонок. – Я уверен, бедняга понятия не имел о решении Великого Магистра. В отличие от Факультета. Которому, скорей всего, и была адресована утечка.

– А чем он не угодил комитету?

– Да ничем. В том-то и дело.

– Я все равно не пойму: зачем кому-то подталкивать меня к вам, если наша встреча – для этого кого-то – так опасна?

– Ваша смерть – у меня или попросту в моем присутствии – это единственный вариант для Факультета заполучить меня и избавиться от вас.

Андрей усмехнулся.

– Так. А зачем эта встреча была нужна вам?

– Выговориться, – выдохнул Шабер. – Убрать камень с души. Свалить с больной головы на здоровую. Как угодно. При условии, конечно, что вы останетесь невредимы.

– А почему этого нельзя было сделать с помощью газет?

– Да я сразу окажусь на улице. Со всеми вытекающими, как говорится. Соль в том, что я не могу приближаться ни к моим бывшим друзьям, ни к нынешним. Факультет спит и видит меня в образе отбивной. Ордену я интересен только здесь, в виду Факультета. Что касается нашего разговора, то тут все играют с огнем.

– И отчего не стреляют еще?

– А оттого, что мало кто знает о подземном коридоре… Да и в противном случае вы навряд ли услышали бы свой выстрел.

– Что – тоже снайпер?

– Учитывая степень участия наших устроителей – не «тоже».

– А что?

– А тот же самый.

– …участия устроителей? – переспросил Андрей.

– Вы все-таки помните фреску на Факультете? – ответил вопросом Шабер. – Льва, осла и труп у дороги?

– Ну, в общем.