Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

Феб сейчас командовал в шатре на месте снесенного дома. Час тому назад на штабной летучке они повздорили с Йотом из-за Дианы, поэтому он посасывал разбитые костяшки пальцев, а Йот курил на задворках шатра, сплевывая кровью от выбитого моста. Распластавшаяся на крыльце мумия была обезвоженным трупом разведчика. Влага испарилась из тела в долю секунды, не повредив тканей, которые сделались тверже дерева. В шатре на этот случай была оборудована палата с набором тончайших дисковых пил и полевым рентгеном. Незадолго до того как толпа оказалась в саду, произошел конфуз, над которым до сих пор ломали головы в штабе: одуревшие от неизвестности курсантики – сначала шеренга, за ней другая, потом, какой-то электрической судорогой, порывом стадионной «волны» и весь их сомкнутый картонный гурт – взяли в ногу и, пока не проскочил приказ по радио, шли не просто строем, но пытались чеканить шаг. В самой их гуще пребывал молодой человек, который вчера разговаривал с Хирургом и которого затем избили полицейские. Он, единственный, был без маски. На его лице виднелись следы побоев и еще кровоточила Т-образная резаная рана на щеке, на плечах болталась нисходившая до пят, подпоясанная ремнем накидка. В руках он держал громадный, метра под три, крест. Крест этот оставлял бы впечатление неподъемного, не будь сделан из полого пластика под дерево и не потрясай им молодой человек, словно игрушкой. Таким же неестественным было и одухотворенное выражение на лице самого крестоносца. Запрокидывая голову, он будто старался разглядеть нечто поверх толпы. Если бы кому пришло на ум посмотреть его вены в локтевых сгибах, заглянуть в его красные глаза с огромными зрачками, тому сразу бы стало ясно, что «одухотворенность» его проистекала не из одержимости чем-то прекрасным, а из наркотического опьянения. В то же время сам молодой человек не сомневался, что его крест – настоящий и что достаточно хотя бы чуть-чуть вознестись над толчеей, как он увидел бы ангелов и почему-то – на это он надеялся даже больше, чем на ангелов, – древний, заросший травами и паутиной прохладный чертог. Однако он не мог покинуть толпу, потому что окружали его не обычные курсанты, а видавшие виды боевые офицеры.

Снова начинало накрапывать. Ветер наваливался порывами. Тучи, набухшие и волокнистые, как марля, едва не задевали макушки тополей на той стороне дороги. Восточные окраины города уже были захвачены дождем. Зарницы, подкрепляемые громовыми раскатами, разрывали западный горизонт, и казалось, там разгорается артиллерийское сражение. Бездомная собака, не обращая внимания на ругательства часового, рылась в куче хлама у шатра. К верхушке штабной антенны пристал целлофановый лоскут. Йоту, уточнявшему время приема у своего стоматолога, приходилось кричать в телефон – эфир заполняли помехи. Феб глядел на стакан с бурлящей от шипучей таблетки водой. Эвакуированной мумии лазутчика отпиливали одеревеневшую ступню. Быстро темнело. Чем плотнее сжималось вокруг сада живое кольцо, тем меньше, как будто люди соображали, что они делают. Простое задание – окружить дом и ждать следующего приказа – точно обессмысливалось по мере того, как исполнялось ими. Рассредоточиваясь по саду, они вертели головами, словно забрели сюда по ошибке и ждали, когда их погонят прочь.