Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

– В точности так, настырная.

– А если на него сваливается состояние, и он спивается и сходит с ума – тоже готов?

– Готов, – усмехнулся Хирург. – Но не к богатству.

– А к чему?

– К сумасшествию.

Встретившись с ним глазами, Диана подумала, что разговор их есть болтовня случайных попутчиков. То есть сейчас был важен не столько смысл слов, сколько их произнесение, инерция речи, отгонявшая неловкость молчания. Все-таки – исподволь, сквозь зубы, как иногда говорила во сне, догадываясь, что спит, – она возразила:

– Вы утверждаете, что теория существует, но не высказана. Но теория и существует, только когда высказана.

– Скажи, закон тяготения существовал до своего открытия?

– Постойте. Да вы сейчас совсем не эти теории имеете в виду. Ведь так?

Хирург взглянул на гремевший и трясшийся позади нее навес предбанника.

– …Ведь так? – повторила Диана.

– Молодец. – Он вскинул брови. – Растешь на глазах.

– Вы же это про них говорите… – Диана кивнула на предбанник. – И – про себя. Да?

Хирург погрозил пальцем:

– Не торопись, настырная. Расшибешься.

– А вы можете рассказать эту… теорию?

– Забавная ты, честное слово.

– Ну – хотя бы в двух словах.

– Вот именно. При изложении сложных вещей теперь в моде простота. Специалист тот, кто умеет объяснить первому встречному суть своей заоблачной профессии.

– А что в этом плохого?

– А то, что сложное постигаемо при сложном изложении.

– Почему?

– Потому что после простого объяснения сложного ты остаешься с дыркой от бублика.

– Короче говоря, – заключила Диана, – еще не доросла.

Хирург выдохнул, как от боли.

– Ну при чем тут ты, господи? Сколько можно? Все, что у нас есть сейчас – это только слова.

– Которые растут в головах, которые еще не выросли?

Не ответив, он снова обернулся к предбаннику и, прислушиваясь, смотрел в пустой проем.

– А как насчет того, что в начале было Слово? – спросила она.

Хирург повозил босыми ногами по земле.

– Называется – слышу звон… Ну, хорошо – и что было дальше? Ну, продолжай. В начале было Слово. Дальше что? Дух над водой? Что еще?

– И… Слово было у Бога, – неуверенно, с досадой уже договорила Диана.

– И как это прикажешь понимать?

В ответ она лишь поджала губы.

– А я тебе скажу… – Встав с ящика, Хирург осторожно, будто ломило поясницу, потянулся в спине и прошелся к шторе и обратно. – Все эти сотрясания воздуха есть словеса, что представляют только самих себя. Производители. Пустобрехи. Пшик.

– Это не мои словеса, – огрызнулась Диана.

– Ну и кто ты есть в таком случае – попугай?.. И чем ты, такая хорошая, отличаешься от них, – Хирург ткнул пальцем в предбанник, – если и думаешь, как они, и надеешься, что к такой двери, – указующий перст нацелился на штору, – может подойти отмычка? Чем?

– Тем, – негромко и зло произнесла Диана, глядя в землю, – что мне от вас ничего не нужно.

– Ах, вот оно как… – снова подбоченился Хирург. – Ну и что же ты тут делаешь?

«Ничего», – ответила про себя Диана.

Хирург, однако, продолжал смотреть на нее, и она сказала:

– Ну а зачем тогда вообще верить?

– Что?

– Зачем нам что-то большее, чем мы?

– Ничего себе. Это, знаешь ли, две разные вещи.

– То есть?

– На что людям порядок и на что людям Бог – это, повторяю, два совершенно разных вопроса.

– Не понимаю.

Хирург пристукнул пяткой по ящику.

– Когда человек огораживает пустошь и три тыщи лет угрохивает на нее столько мозгов и крови, что не поверить в ее божественную природу трудно даже врагам, – вот это, я понимаю, вера…

– А… Бог? – замерла Диана.

Усмехнувшись, Хирург снова ударил по ящику.

– А Бог думает: почему бы и нет?

Она вдруг задохнулась.

– А серьезно?