Дни Солнца - Андрей Хуснутдинов (2021)

– И ладно, – хмыкнул Александр. – Чем плоха медицина мальтийцев?

– Да в том-то и дело.

– То есть?

– Скажем, при мужском бесплодии помогает не всегда… – Мизинцем человечек поддел чашку. – Но главное, беременность Государыни стала обсуждаться до того, как государь успел к ним обратиться.

В комнате за стеной раздался глухой дробный удар и послышался недовольный голос горничной. Человечек аккуратно, подушечка к подушечке, составил пальцы рук.

– Я уже говорил, как Рождественский комитет всполошило рождение вашего высочества…

– Смешно. Почти каламбур.

– Да. Но я не сказал причины.

– И что за причина?

– Бесплодие государя.

– Ага, – кивнул Александр. – Теперь понятно, чем нехороша медицина мальтийцев.

– Простите?

– Не только не вылечат, но и диагноза не поставят.

Человечек приподнял и бросил брючины на коленках.

– Ладно, с диагнозом они оплошали. Но почему не пошли прочь, а наоборот – с претензиями?

– И почему?

– Да потому что сами почувствовали, что обмануты.

– Кем?

– Ее величеством.

– При чем тут ее величество?

– Потому что после замужества она узнала правду о спецмиссии. И поняла роль, которую комитет отводил ей на деле.

– Какую еще роль?

– Ступеньки для коронования Даниила.

Александр, чувствуя вкус крови в носоглотке, запрокинул голову.

– Это… какая-то чепуха.

Человечек пристукнул по подлокотникам.

– Смотрите сами. То, что комитет планирует на третий или четвертый год брака, это отложенное чудо, рождение наследника, происходит сразу. И безо всякого комитета.

Александр прижал ногтем отставший уголок пластыря на щеке.

– И что?

– А то, что комитет понял, какую новую фигуру имеет за доской. Да и мудрено было не понять, когда его люди вычищаются со всех постов или получают собачьи лимиты по должностям, а Даниил удаляется в такое подполье, что два года до него не могут достучаться даже кредиторы… – Человечек обмахнул пятерней глаза, как бы рассеивая пелену, и рассмеялся: – Только ведь они и в самом деле уверовали в чудо! Не в то, что их облапошили, а в самое настоящее, без дураков!

– В какое еще чудо?

– А в такое, что где-то в сейфе лежит документ, и из него следует, что ваше существование невозможно, что вас – нет.

– Какой документ?

– Справка о бесплодии государя.

Александр зажмурился.

– …И вот, допустим, мать не уверена в правах сына, – рассуждал человечек, подойдя к гобелену и перебирая косички бахромы. – И даже знает о справке. И тут бах – площадь Богородицы. Зачем комитету стрелять, когда у него имеется оружие куда серьезней – нотариальная печать? Но, если знать, что отец господина крон-майора обвинял в измене особу, причем с пленкой, где эта особа, пусть и в подпитии, заявляет, что государя отравили за отказ папе…

– Господин советник не пьет, – возразил Александр.

– Я и не говорю о нем.

– Андрей?

Человечек снял с гобелена невидимую ниточку.

– Нет, что вы.

– Да кто же?

– Князь Ферзен.

– Час от часу…

– В Иване видят желание Государыни укрепить ветвь рода. Но Иван призван не так подкрепить ветвь, как уничтожить печать. И этот план работает, пока его высочество не оказывается в госпитале. И так призрак печати является снова. И как тают надежды ее величества на врачей, так растет вера в чудо. И что ж?.. – выпучился человечек.

– И что?

– Чудо происходит. Можно сказать, въезжает во Дворец.

– Въезжает?

– Да.

– Вы о чем?

– О рейсовом автобусе.

Александр распустил воротник.

– Значит, все было подстроено.

– Да.

– Как именно?