За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Драгослав. – Веслав устало закрыл глаза и откинулся на троне. На Царском Соборе мало кто поверил в то, что Драгослав остался жив, зато вести о мёртвой царице стали излюбленной молвой не только в Солнцеграде. Веслав слышал и о том, что у него самого не всё в порядке со здравием. Казначей Остроглаз всё чаще говорил, что казна опустела благодаря чрезмерному усилию царя в мирное время и что на войну средств почти не осталось. Но то, что поведал Валерад, было хуже самых страшных опасений Веслава. Если Драгославу Мор даровал своё Слово, тогда даже самая великая армия на Свете окажется бессильна. Без подробного рассказа Инагоста о том, что произошло в водах Запада, Веслав догадался, что случившееся было делом рук его дяди. И думал Веслав, что это – только начало. Начало той мести, о которой предупреждал дорогой Искрен. Мести ужасной, мести, перед которой Сваргорея может и не устоять – ибо знал Веслав, что всё меньше людей верят ему. И знал царь, что тому, что Ний служит Кощею, а не Полозу, люди не поверят тоже. И чувствовал царь даже не злость, не страх, а великую усталость. Усталость, от которой хотелось умереть.

– Ваше величество? – осторожно переспросил Инагост, и Веслав, открыв глаза, хмуро посмотрел на него.

– Расскажите подробно обо всём, что произошло на Западе, – сухо ответил царь.

Инагост поклонился и поведал о том, как флот Солнцеграда затонул в водах западных островов. Веслав, Кудеяр и Станимир внимательно слушали рассказ главнокомандующего. Валерад молча стоял рядом с Инагостом, смотря на то, как слушает военного царь. Как и на Великом Царском Соборе, Веслав вёл себя спокойнее, чем любой другой на его месте. Тиран не позволил бы возражать своему Слову, казнив любого, нарушившего этот негласный запрет, держа людей в страхе перед собой, и сварогины беспрекословно исполняли бы царскую волю. Искушённый властью царь не позволил бы нарушить этикет – ибо сила этикета в том, что он проводит необходимую границу между царём и поданными, и люд лучше внимает царским указам. Мудрец хитростью навязал бы свои думы, сначала согласившись с каждым, и каждый бы исполнил веление царя, будто собственное. Но царь Веслав был неестественно спокоен. И, догадался Валерад, в спокойствии Веслава была не сила сокрыта, а страх. И если Валерад поначалу страшился царского приёма, то теперь он был уверен в том, что Веслав не то что не казнит, а даже не пожурит его. И вернётся Валерад к своей семье, как и обещал Бажене, и Ний не тронет его родных.

Когда Инагост завершил рассказ, Веслав не стал корить главнокомандующего за то, что тот подчинился Нию, и Валерад ещё больше утвердился в своих думах. Царь, тяжело вздохнув, перевёл хмурый взор на Валерада.

– Великий князь, в чём вы должны сознаться по велению Ния? – спросил царь.

– В том, что ослушался вашего приказа, – с поклоном уверенно отвечал князь Зелёного острова. – Я испугался того, что пало Слово Гор, и колосаи пошли огнём на Сваргорею, и, как и князья Борейского, Лесного и Турова княжеств, отправил флотом основные силы на Юг.

– Но корабли с войсками затонули в Борейском заливе? – завершил речь Валерада Веслав.

Валерад, не ожидавший того, что царю было всё известно, опешил.

– Вы знали? – забывшись, спросил царя князь.

– Знал, Борей прислал весть о том, – кивнул Веслав, ещё больше помрачнев. – Я даже отправлял в эти княжества птиц, но ответа не пришло.

– Видать, Ний велел князю Борея отправить бересту, а княжеств, скорее всего, больше нет, – с сомнением отвечал Валерад. Князь был уверен в том, что Ний ведал о том, что Короне всё известно. Но зачем тогда Ний отправил его в столицу? Зачем Морской Князь тратил столько сил на противных ему людей – жителей суши?

– Не обязательно все мертвы, – предположил Инагост, обведя правящих мужей взглядом. – Ведь подданные Ния убивали только воинов и тех мирян, кто оказывал им сопротивление.