За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Родной? – обеспокоенно спросила Фросья – она прежде не видела мужа в таком состоянии: Мухома сделался бледным как снег. – Что случилось? – Фросья положила руку на плечо Зайцу, но Мухома продолжал невидящим взглядом смотреть в никуда.

– Не пугай меня так! – взмолилась княгиня, и князь наконец посмотрел на жену.

– Собор отправил бересту, дабы я изъявил свою волю, – тихо проговорил Мухома.

– Волю? – переспросила княгиня. – Ты можешь ответить мне?

– В Солнцеграде готовятся к коронации нового царя.

Внук Стрибога поднимал высокие тёмные волны, и вода, пенясь, гневно рокотала. Низкие наливные тучи заливали мир дождём, и море, шипя, качало «Ледогор». Стихия не стихала ни ночью, ни днём, превратив плавание в суровое испытание. С холодом и ветром кружили над кораблём и страхи: люди боялись гнева Богов, страшились Полоза и таинственного Ния. Князь Валерад отправил из Солнцеграда с птицей бересту княгине Бажене, что возвращается на Зелёный остров вместе с царём, и думы о доме не давали ему покоя. Валерад отправил весть и Нию, но морской князь не снизошёл до ответа. Валерад успокаивал себя размышлениями о том, что слуги Ния, которые незримо сопровождали его в море, должны были передать своему повелителю Слово, что Валерад не нарушил уговора. Но в кошмарных снах Валерад прибывал на разрушенный остров, и руины княжеского терема болезненными костями торчали сквозь первый мягкий снег. Вместе с утренним светом, более похожим на мглу, князь пробуждался в своей каюте и с облегчением понимал, что случившееся было лишь сном.

Страхи сковывали и сердце молодого царя. Веслав думал о Василисе – царь не знал, что страшило его больше – то, что он оставил Василису одну наедине с её кошмарами, или то ледяное спокойствие, с которым она приняла его решение отправиться на Зелёный остров. Даже Яромир негодовал поступку Веслава, хотел плыть с ним, но Василиса… она даже не просила его остаться и не предложила отправиться вдвоём. Конечно, он бы не согласился, но… Последнее время царица сетовала на нездоровье и не желала покидать своих покоев. Государственные дела лишали и сна, и сил, и времени, и как бы царь того ни желал, быть с Василисой он не мог. Живя с женой под одной крышей, он почти не видел её, и даже в тот раз, когда она пришла поговорить с ним, им помешала весть, в которой говорилось, что Велейные острова пали от рук Морского Князя…

С дождём порой шёл снег, и холод делал невыносимой и без того сложную работу поморов. Веслав, к удивлению Валерада, помогал морякам, выполняя приказы капитана, как простой сварогин. Тяжёлая работа отгоняла тёмные думы, страхи и великую усталость, завладевшую сердцем царя. Поморы удивлялись поведению царя не меньше, чем великий князь Зелёного острова. Валерад даже решился поговорить с Веславом о том, что правителю нельзя быть на равных с подданными, ибо подобное не укрепляет власть в глазах народа, а только преуменьшает её. Для людей царь должен быть недоступной высотой, ведь приказы, отданные Богами с небес, воспринимаются не так, как приказы, отданные простым человеком. Царь для народа должен быть Богом, а не трудящимся наравне со всеми крестьянином. Веслав, спокойно выслушав Валерада, сказал ему, что никогда не согласится с подобным – царь, говорил Веслав, такой же человек, как и все. И люди должны уважать его не потому, что он равен Богам, а потому, что принимает мудрые решения. Валерад счёл рассуждения царя далёкими от бытия, но Веславу о том не сказал. Только подумал князь о том, что с подобным пониманием правления Веслав долго царём не пробудет. Особенно после того, как взгляды царя и его наместника на происходящее крайне разошлись. И думал Валерад, что ему самому было бы спокойнее, если бы на престол Сваргореи взошёл Кудеяр. Но князь не говорил царю об этом.