За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Иванка повела Агнешу в танцующий хоровод, и сыну Леса пришлось подчиниться. Под глухие удары барабанов и звонкие волынки хоровод понёс Агнешку по улицам Йолка. Топот леших сливался с барабанным боем и рычащим смехом лесного народа. Йолк дышал неистовой радостью, и праздничные костры разгорались, наполняя синие сумерки светом и теплом. Агнешка не выдержал живого веселья и рассмеялся в голос – и тогда сын леса ощутил, как вместе со смехом по телу разлилась мощная сила – горячая, как огонь, быстрая, как ветер, и свежая, как звонкий ручей.

Праздник искрился упоительным восторгом: Агнеша вместе с йарями участвовал в показательных боях на копьях (которые в другое время не поощрялись Дрефом), пил берёзовый сок, смеялся и танцевал. Сварогин так и не выучил танец леших, но это было и не нужно: глухие барабаны вели ноги в пляс, а сердце подсказывало, как надобно ступать.

С йарями не плясал Айул – как только Иванка повела сварогина в хоровод, елмаган покинул учеников князя и присоединился к столу своей семьи. Но увлечённый праздником Агнешка того не заметил.

А глубокой ночью, когда золотые костры разгорелись особенно ярко, на один из самых высоких подвесных мостов, что располагался в сердце города – над площадью подле Живы, вышел великий князь Дреф. На Дрефе вновь была человеческая одежда – когда Агнеша набрался смелости и спросил Дрефа, зачем он носит одеяние сварогинов, Дреф ответил, что надевает одежду людей, когда надобно выйти к лесному народу, дабы лешие не забывали о том, что мир детей Сварога всё ещё существует.

Лешие, завидев князя, притихли и обратили всё внимание на Дрефа: лесной народ ждал чудес ворожбы древнейшего. Дреф раскрыл руки, закрыл глаза и зашептал.

Агнешка, как и лешие, заворожённо смотрел на волхвование лесного князя.

Музыка стихла, уступая ночь мягкому шёпоту великого полевика. Дреф шептал, сначала тихо, едва слышно, и огонь костров послушно опал; шёпот князя набирал силу, и теперь каждый леший слышал его Слово. Агнешке почудилось, будто Учитель спустился к нему, и сварогин обернулся, но позади него стоял Лый.

– Его тут нет, – мягко прорычал гаркун, прочитав думы Агнеши. – Смотри, а то всё пропустишь, – улыбнулся он.

Сын Леса послушно обратил взор на Дрефа.

Князь шептал, и его шёпоту отвечали дерева: глубокая, как лесное озеро, тихая, как сердце тайги, и прекрасная, как высокое небо, песнь заполнила собой Йолк. Песнь опустилась на хвойный опад, и опавшие иголки вняли ворожбе: улицы Йолка вспыхнули зелёным огнём. Агнешка от неожиданности вскрикнул, но Лый положил на плечо человеку лапу, и сварогин благодарно кивнул другу. Зелёные огни плясали на земле и на мостах, горели крыши и стволы, полыхал весь Йолк, но пламя не причиняло вреда. Заворожённый красотой увиденного Агнешка наклонился и осторожно взял в руку зелёный огонёк: ладонь ощутила только мягкое тепло.

И тут зелёное пламя взметнулось до небес: побежало по стволам могучих высовитов, заструилось по ветвям и теремам, озарило кроны деревьев и разлилось в вышине ослепительным морем зелёных звёзд. Звёзды вспыхнули ярко и, следуя велению шёпота Дрефа, опустились на Йолк грандиозным звездопадом, пав на землю листьями и цветами.

– Невероятно, – шептал Агнешка, ловя мерцающие листья.

– Ты бы видел, какую ворожбу Дреф явил на Долгую Ночь, на начало нового года! – прошептал Явих. Агнешка посмотрел на гаркуна и невольно рассмеялся: в торчащих в разные стороны волосах лешего застряли наворожённые листья и цветы. Явих, поняв, что рассмешило сварогина, взял с плеча Агнешки цветок и, убрав его за острое ухо, фальцетом проговорил: – Если бы у меня так крутились мысли, я бы сошла с ума.

Гаркун так умело передразнил Иванку, что Лый, Ватан и Агнеша рассмеялись.

– Иди к Индрику! – рассердилась лешая.

– Подобные вопросы лучше Дрефу задавай, – не унимался Явих, и Иванка, не выдержав, вытащила у Явиха из-за уха цветок, чем ещё больше рассмешила друзей.