За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Занимался рассвет, но на Большой Поляне было темно, и только отблески огней Йолка с трудом пробивались сквозь сизую мглу. За прошедшее время Агнешка хорошо выучил, где находится его столб, и мог дойти до него даже в темноте. Сын Тихона опустился на сырую траву и закрыл глаза.

Стояла безветренная тишина, бубенцы не перезванивали, и Лес молчал. Но молчание мира было таким громким, что Агнешке чудилось, будто Лес сам обращается к нему. Сварогин прислушался: тишина звала его, звала лёгким звоном. И среди звенящего молчания слышались Слова, которые не удавалось разобрать, но при том они были удивительно понятны… Если подойти к Лесу ближе, то серебристые Слова можно разобрать. Наверное.

Сварогин встал и пошёл к тёмному замершему Лесу: вековые ели вырастали из тумана грозной стеной. Чем ближе подходил к Лесу его ученик, тем отчетливее он слышал зов: едва видимый серебристый узор Слов оплетал могучие дерева, струился по ним ввысь, теряясь среди крон. И тьма не мешала идти – дорога, что пролегла между елями, светилась серебром, а впереди, над ней, летела маленькая серебряная птичка.

– Куда ты меня ведёшь? – спросил Агнешка Дрозда.

«К твоему имени, – прозвучала песня. – Времени у тебя осталось мало, человек. Больно ты медленно соображаешь».

Агнешка рассмеялся: его учила птица!

«Негоже смеяться надо мной только потому, что я – дрозд, – обиженно пропела птица. – Вспомни Айула!»

– Извини, – сварогин положил на сердце руку.

«Ох, и послал Индрик тебя мне на голову», – сокрушался Дрозд.

Серебряная птица подлетела к высокой сосне и, осветив её, обратилась к человеку.

«Хорошо запомни эту красавицу, – чирикал Дрозд. – Она даст тебе тояг и имя».

Агнешка подошёл ближе к дереву: в серебряном свете сосна походила на окружающие её другие дерева.

– И как же я её запомню? – удивлённо спросил Агнешка.

«Так же, как ты своих друзей запоминаешь, дурья голова! – сердито пел Дрозд. – Ты же можешь Ватана от Иванки отличить?»

– Конечно, могу, – со смехом ответил Агнешка. – Но деревья-то все одинаковые!

«Ох, Индрик! За что?! – взмолилась птица и, облетев вокруг Агнешки, пропела: – Смотри внимательнее, смотри!»

Агнешка стал смотреть ещё внимательнее, стараясь запомнить узор коры и веток. Глаз остановился на суку, что красовался на стройном стволе. Из сучка росли три тоненькие веточки. Но Агнешка сомневался, что сможет по этому признаку отличить свою сосну от остальных.

«Думаешь по сучку запомнить, – удивился Дрозд. – Ну-ну».

– Как же мне запомнить её? – нахмурился Агнешка и посмотрел на серебряную птицу, летавшую рядом. – Подскажи, пожалуйста, неразумному человеку.

«По Душе, – пропела серьёзно птица. – Эта сосна сама выбрала тебя – она тебя и позвала. Когда позовёшь её ты, она тебе ответит. Иди на этот зов».

Серебристое свечение вокруг сосны стало ярче, свет разгорался, и в мерцании этом виделись удивительные узоры…

– Хвала Индрику! – неестественно громкий голос разрушил серебряную Песнь Леса. – Да хватит уже! – Агнешка с грустью смотрел на то, как тает мерцающее кружево Слов, изо всех сил стараясь сохранить его. – Да открой ты уже глаза, ученик Леса!

Сварогин послушался и открыл глаза. Золотое вечернее солнце слепило, и сквозь его свет медленно проступали очертания других йарей, князя Дрефа, Большой Поляны и далёкого Йолка. Рядом со сварогином стояла Иванка, которая, видимо, и разбудила его.

– В этот раз ты сам ушёл в Царствие Индрика. – Дреф подошёл ближе. Агнешка потёр глаза и, сев ровно, внимательно посмотрел на Учителя. Дреф улыбался, глядя в янтарные глаза своего ученика.

– То ничего услышать не можешь, то днями в Царствии Индрика пропадаешь! – покачал головой князь.

– Сколько меня не было? – тихо спросил Агнеша.

– Седмицу, – смеясь, ответила Иванка.