Тьма императора - Анна Шнайдер (2021)

«Я знаю, что произошло во дворце, – ответил Вагариус. – Уже говорил с Гектором. Постарайтесь не переживать».

София старалась. Ради детей. Она не очень понимала, почему императрица позволила себе вспышку гнева в присутствии Агаты и Александра – высказала бы все потом, зачем же при детях? Тем более что Агату пытались убить, она плохо себя чувствовала и ее лучше было не огорчать.

Видимо, Виктория считает Софию виновной в случившемся. Возможно, даже думает, будто это она отравила конфету. Но, судя по тому, что император, как и прежде, доверил Софии детей, он с женой не согласен. А уж что по этому поводу думает Гектор Дайд – вообще загадка. Разговаривал с Софией так, будто она преступница, а потом отпустил, не арестовав. Странный.

После ухода императора София сидела с детьми несколько часов, они даже вместе поужинали. Служанки сами принесли ей и наследникам еду, сказав, что это приказ императора. Только перед тем как давать что-то Агате или Алексу, охранники все проверили несколько раз.

Про императрицу дети, конечно, спрашивали, и София осторожно ответила, что их мама пока занята, но скоро придет. Прежние ее подопечные обязательно стали бы интересоваться, чем занята мама, но Агата с Александром только кивнули – они привыкли к подобному.

Его величество вернулся в детскую ближе к девяти часам вечера. Без императрицы, зато в сопровождении Дайда. София на секунду напряглась – может, ее арестовывать идут? – но главный дознаватель на нее даже не посмотрел, сразу направился к кровати, на которой сидели Агата и Александр.

– Здравствуйте, айл Дайд, – сказала наследница серьезно, отрываясь от собирания увлекательной головоломки. Они с Алексом мучили ее уже минут пятнадцать. – Вы хотите что-то у меня спросить, да?

– Да, ваше высочество, – ответил Гектор, и София с удивлением заметила, что даже его голос, скрипучий, словно старая дверь, стал мягче и тише. – Как вы себя чувствуете?

– Неплохо, – произнесла Агата с достоинством, поднимая голову так высоко, как могла – чтобы смотреть дознавателю в лицо. – Только вставать надолго пока нельзя. Но айл Родери говорит, завтра уже можно будет. И пойти гулять – тоже.

– Это замечательно, ваше высочество. Я хочу спросить вас насчет коробки конфет. Скажите, помните ли вы, сколько конфет было там вчера?

Агата чуть нахмурилась, словно вспоминая, а затем протянула:

– Не-э-эт. Но можно посчитать. Мы с Алексом начали есть в субботу. Суббота – один, воскресенье – два, понедельник – три, вторник – четыре, среда – пять, четверг – шесть. Двенадцать минус шесть равно тоже шести. Значит, до того как я съела конфету вчера, в коробке их было семь, а потом стало шесть.

– А сегодня, ваше высочество? Сколько конфет было в коробке сегодня?

– Я не помню. Но… теперь, когда вы спросили, мне кажется, что их было больше, чем шесть.

– Та конфета, которую вы почти съели утром – почему вы не положили ее в рот всю сразу, а откусили кусочек?

Софию тоже очень интересовал этот вопрос.

– Она была не такая, как другие.

– Чем же?

– Остальные конфетки блестели. А эта – нет. Она была тусклая.

– Радость моя, – вмешался император, – если ты когда-нибудь еще раз увидишь нечто подобное – когда что-то одно отличается от остального, хотя не должно отличаться, – лучше не ешь.

– Да, пап, – кивнула Агата. – Я поняла. С этой конфетой было что-то не так. Она была испорченная, да?

– Верно.

Наследница вздохнула и посмотрела на Гектора, а потом на отца.

– А она сама испортилась или ее кто-то испортил?

– Вы очень умная девочка, выше высочество, – сказал дознаватель. – Вы видели или слышали что-нибудь странное?

Агата покачала головой:

– Нет, айл Дайд. Но если я что-то вспомню, я вам обязательно скажу.

После того как Гектор закончил опрашивать Агату, император попросил Софию побыть с детьми еще немного, зашел в камин и начал строить лифт в комнату Виктории.