Город (сборник) - Клиффорд Саймак

– Если вы видите какой-то смысл в продолжении этой дискуссии, будьте любезны опираться на факты, а не суеверные домыслы.

– Да нет никакого смысла, – произнес Мэйтленд. – Как ученые, исследующие саму природу жизни, мы не можем не признать, что смерть – это абсолютный предел и за ней нет ничего.

– Спорное утверждение, сами понимаете, – возразил Сиффорд.

– Давайте пока отложим этот вопрос, – спокойно предложил Форестер. – Потом к нему вернемся. Сейчас необходимо выяснить еще кое-что. Мы должны знать, какой персонаж принадлежал Генри.

Все затихли.

– Я не пытаюсь узнать, кто есть кто, – поспешил объяснить Форестер. – Просто методом исключения…

– Раздавайте бумажки, – сказал Сиффорд.

Форестер принялся отрывать полоски от листа, но тут Крейвен возмущенно заявил:

– Какие еще бумажки? Я на этот трюк не куплюсь, нашли дурака.

Форестер поднял на него глаза и переспросил:

– Трюк?

– Разумеется! И не отпирайтесь. Вы давно вынюхиваете.

– Я и не отпираюсь, – признал Форестер. – Если бы я не предпринимал попыток это выяснить, то не соответствовал бы своей должности.

– Не понимаю, зачем мы так стремимся сохранить это в тайне, – произнес Лодж. – В обыденной ситуации такая прихоть не имела бы значения, но ситуация далека от обыденной. Я считаю, надо раскрыть карты. И готов начать. Прямо сейчас назову свой персонаж, скажите только слово.

Все молчали. Лишь смотрели на него без всякого выражения – не было на лицах ни гнева, ни страха, вообще никаких читаемых эмоций.

Лодж пожал плечами, смиряясь с неудачей, и повернулся к Крейвену:

– Хорошо. Что вы предлагаете?

– Я предлагаю не писать имена на бумажках! Это же все равно что встать и выкрикнуть вслух! Форестер сразу же поймет, где чей почерк!

– Мне это даже в голову не пришло! – запротестовал Форестер. – Уж прошу поверить. Хотя Крейвен прав. По почерку я действительно узнаю каждого…

– Тогда как поступим? – требовательно спросил Лодж.

– Давайте сделаем бюллетени, как для тайного голосования, – предложил Крейвен. – Со списком персонажей. Каждый поставит крестик напротив своего.

– А вы не боитесь, что вас опознают по крестику? – не удержался Лодж.

Крейвен бесстрастно посмотрел на него, словно не заметив издевки.

– Ваша правда. Вы можете.

– Штемпель возьмем, – устало проговорил Форестер. – В лабораториях есть штемпели для маркировки образцов.

– Такой вариант вас устроит? – спросил Лодж Крейвена.

Тот кивнул.

Лодж тяжело поднялся с кресла.

– Я пошел за штемпелем, – объявил он, – а вы тут пока бюллетени готовьте.

«Ну дети! – думал он. – Просто дети. Недоверчивые, эгоистичные, боязливые, как загнанные в угол зверьки. Пойманные меж смыкающихся стен вины и страха в темном углу собственной неуверенности».

Он спускался по лестнице к лабораториям, металлические ступеньки звенели под подошвами, и звон эхом разносился по многим углам страха и вины.

«Если бы только Генри не умер, – в который раз повторял Лодж про себя, – все было бы в порядке. Мы бы еще продержались».

Но он уже сам понимал, что это не так. Не умер бы Генри, случилось бы что-нибудь другое. Что-то непременно сработало бы катализатором распада, они ведь были к этому готовы, уже давно готовы. В последние недели фитиль мог вспыхнуть в любой момент, от самой маленькой искры.

Лодж нашел штемпель и чернильную подушечку, загромыхал по ступенькам назад.

В салоне на столе уже были разложены бюллетени, кто-то раздобыл обувную коробку и сделал в ней прорезь, соорудив таким образом урну для голосования.

– Сядем в дальнем углу, – распорядился Форестер. – Будем подходить по одному и ставить штамп в бюллетене.

Если кто и видел комизм этого «голосования», то вида не подал. Лодж опустил на стол чернильную подушечку со штемпелем и занял место в дальнем углу среди остальных.

– Кто начнет? – спросил Форестер.