Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Прятался от нависшей угрозы, почти незаметной и необъяснимой.

Одиночество понятно, его легко объяснить. Старики и подростки всегда одиноки. Подростки еще не обзавелись социальными связами, старики успели их утратить.

Общество неоднородно, рассуждал Дин. Людей разделяют возраст, профессии, уровень образования и доходов. И это еще далеко не все, различия можно множить и множить. Если бы кто-то нашел время составить список, вышло бы забавно.

Он доел ужин, вытер рот салфеткой и перешел в темную гостиную.

Дин понимал, что должен убрать со стола, а еще лучше, вымыть посуду, ведь сегодня он и впрямь провинился перед Кэрри, однако не мог себя заставить. Его терзало смутное беспокойство. Даже спрятавшись в старом доме, он не находил покоя в душе.

Хватит откладывать, сколько можно няньчиться со страхами. Он ведь знает, чего боится, даже если ему не хватает смелости самому себе признаться.

Стаффи, очевидно, просто спятил, а он навоображал невесть чего.

Дети ничуть не изменились, вот только их отметки за последнее десятилетие стали гораздо выше.

И соответственно возрос интеллект.

А еще упал интерес к спорту.

Да и правонарушители в Милвилле почти перевелись.

Дин принялся мерить шагами ковер перед громадным камином, и его потухшее жерло, откуда исходил горьковатый запах старого пепла, казалось разверстой пастью.

Старческим кулаком он ударил в дрожащую ладонь.

– Этого просто не может быть! – вскричал он, обращаясь к самому себе.

Но от правды не убежишь.

Дети в Милвилле взрослели и развивались интеллектуально раньше, чем положено.

И если бы только это.

Они быстрее избавлялись от пережитков дикости, еще присущих человеческому роду. К каковым следовало отнести и спорт, маскировавший не что иное, как инстинкт пещерного человека к соперничеству с себе подобными.

Если бы мог открыто поговорить с учениками, понять, о чем они думают!

Но это невозможно. Слишком высоки были барьеры, которые их разделяли.

Дин стар, они молоды. Он стоял над ними, они ему подчинялись. Он не мог переступить через предрассудки, на которых строилась жизнь общества.

Одно дело – признать, что происходит нечто непонятное. И совсем другое – понять причину и выработать стратегию поведения.

К тому же Стаффи мог ошибаться. Невозможно поверить, что к этому причастны Воспитательницы.

Странно, что, будучи инопланетянами, они никак не выпячивали этот факт, предпочитая жить так, словно родились в Милвилле. Они вели себя тише воды ниже травы, избегая пересудов, в то время как многие пришельцы нажили неприятности, вмешиваясь в жизнь людей и ведя себя экстравагантно.

Впрочем, неожиданно подумал Дин, то, что представляется нам экстравагантностью, с точки зрения инопланетянина может быть самым обычным поведением.

Воспитательницам повезло, что их природная склонность к воспитанию детей так вписалась в человеческую модель поведения. Они оказались идеальными няньками, и их существование в качестве полезных членов общества не подвергалось сомнению.

Многие годы они воспитывали юных милвилльцев, не вызывая ни малейших нареканий. А теперь у них своя школа, хотя, вспомнил Дин, ее открытие не обошлось без скандала – воспитательницы не придерживались утвержденных образовательных программ.

Он включил свет, решив что-нибудь почитать. Но ни одна книга на полках не привлекла его интереса. Пальцы теребили корешки, глаза скользили по названиям… Читать решительно не хотелось.

Дин подошел к большому окну и выглянул наружу. Фонари еще не горели, однако кое-где в окнах уже зажегся свет, а временами фары проезжающего мимо автомобиля выхватывали из темноты куст, клонящийся от ветра, или испуганного кота.