Город (сборник) - Клиффорд Саймак

Шар исчез, рождественский свет погас; вновь возник окружающий мир. Бурлящая радость куда-то испарилась, и он снова стал собой: стариком в доме, одержимом красотой, стариком, который силился встать с колен, лицом к лицу с инопланетным существом.

– Простите, – промолвила Воспитательница. – У вас почти получилось. Может быть, в другой раз.

– Нет! – Он затряс головой. – Сейчас!

– Большего мы дать не в силах, – вежливо промолвила она.

Кое-как нахлобучив шляпу, Дин на трясущихся ногах шагнул к двери. Воспитательница открыла ее, и он, шатаясь, вышел наружу.

На улице прислонился к дереву, снял шляпу и провел рукой по лбу.

Потрясение сменилось страхом: что это за форма жизни, которая насыщается не так, как насыщаются люди, а вытягивает соки из юности и красоты, выпивает их досуха, отщипывая по кусочкам детский смех, перерабатывая его в пищу?

Неудивительно, что здешние дети взрослели не по годам. Их детство высасывалось голодной формой жизни, смотревшей на них как на еду. Вероятно, на долю человека выпадает немало детской безмятежности. Но если то, что полагается каждому ребенку, получит кто-то другой, то из ребенка вырастет взрослый, неспособный радоваться жизни и смеяться.

Воспитательницы не брали денег. Они не нуждались в деньгах. Их дом ломился от яств, накопленных за долгие годы.

И за все эти годы он оказался первым, кто разгадал природу инопланетных существ, привезенных в город Ламонтом Стайлзом. Эта мысль отрезвляла. Должно быть, виной всему его преклонный возраст.

Впрочем, как посмотреть. Не компенсируется ли утрата способностей в старости чем-то иным? Может, пока тело слабеет, а разум тускнеет, старики обретают некие волшебные силы, нечто вроде собачьего чутья, словно угольки догорающей жизни?

Дин привык всуе поминать свой преклонный возраст, словно сам факт старения был некоей добродетелью. Постепенно выпадая из настоящего, он довел свою одержимость прошлым до опасной черты. Он чувствовал, что впадает в детство – возможно, в этом и заключалась разгадка? И именно поэтому он видел сверкающий шар и рождественский свет?

Интересно, что случилось бы, коснись он того шара?..

Надев шляпу, Дин отстранился от ствола и побрел домой.

Итак, что он должен делать теперь, раскрыв тайну Воспитательниц? Растрезвонить о них по всей округе? Едва ли ему поверят. Вежливо выслушают, стараясь не ранить его чувств, а про себя решат, что у старика разыгралось воображение. Неудивительно, ведь, кроме непоколебимой уверенности в собственной правоте, у него не было доказательств.

Дин по примеру Стаффи мог бы привлечь внимание земляков к тому, как рано стали взрослеть их дети. Но, скорее всего, у жителей деревни найдется этому рациональное объяснение. Хотя бы из соображений родительской гордости. Разумеется, никого из родителей не удивляет, что их сыновья или дочери хорошо воспитаны и делают успехи в учебе.

Неужели им не кажется странным, что все без исключения дети в Милвилле послушны и уравновешены? Нет, они ничего не замечают. Беда подкралась незаметно, никто ничего не заподозрил.

Даже он сам ничего не замечал до недавнего времени, хотя вся его жизнь была посвящена детям. А если не заметил он, чего ждать от остальных? Кто станет слушать старого сплетника Стаффи?

Горло пересохло, накатила тошнота. Чашка кофе – вот что ему нужно.

Дин свернул к центру города и упрямо зашагал навстречу темноте.

Интересно, какова цена потерянного детства? Что хорошего в том, что мальчики и девочки раньше сверстников бросают игрушки и перенимают взрослый взгляд на мир?

Одно из преимуществ было налицо. Милвиллские дети послушны, вежливы и нацелены на творчество. Среди них вы не найдете ни маленьких грубиянов, ни самовлюбленных выскочек.

Проблема в том, что при этом они перестают быть детьми.