Город (сборник) - Клиффорд Саймак

В кабинете было только одно незанятое кресло; на всех прочих громоздились книги. Харрингтон неуклюже уселся в свободное кресло, все еще ощущая от страха сухость во рту.

Мэдисон вернулся за стол и подвинул свое кресло вперед.

– Вы точь-в-точь такой, как на портретах, – заявил он.

– У меня был хороший фотограф, – пожал плечами Харрингтон. – Издатель на этом настаивал.

Он чувствовал, что понемногу возвращается к жизни, отупение начало отпускать, и обе его части постепенно сливаются в единую личность.

– Вот тут у вас есть преимущество, – добавил он. – Лично я не видел ни одного вашего портрета.

Мэдисон погрозил ему пальцем:

– Я анонимен. Вы, разумеется, понимаете, что редакторы безличны. Они не имеют права внедрять себя в общественное сознание.

– Несомненно, это просто заблуждение, – декларировал Харрингтон, – но раз уж вы придаете ему такое значение, настаивать не буду.

И при этом ощутил легкую панику – замечание насчет безличности редакторов явно было домашней заготовкой и не могло оказаться случайным совпадением.

– И вот наконец-то вы решились меня навестить, – говорил Мэдисон. – Боюсь, что в связи со статьей в утренних газетах.

– По сути дела, – мягко ответил Харрингтон, – я здесь именно поэтому.

– Надеюсь, вы не слишком раздражены.

– Да в общем, нет, – покачал головой Харрингтон. – Фактически говоря, я пришел, чтобы поблагодарить за помощь, которую вы мне оказали, – я наконец-то принял решение. Видите ли, я над этим раздумывал и твердил себе, что обязан сделать это, но…

– Но беспокоились о предполагаемой ответственности – наверно, перед общественностью, но, может быть, и перед собой.

– Писатели редко бросают свое ремесло – во всяком случае, добровольно так не поступает практически никто. Обычно это происходит не столь внезапно.

– Но это же было очевидно, – запротестовал Мэдисон. – Это казалось единственным приличествующим вам поступком, настолько соответствующим обстоятельствам и к тому же напрашивавшимся уже давно, что я не мог удержаться. Признаюсь откровенно, я сделал это не без умысла, надеясь оказать на вас влияние. Вы так прекрасно увязали то, что говорили много лет назад, и свою последнюю книгу, что было просто жаль испортить это попытками сказать что-нибудь еще. Конечно, если бы вам приходилось писать, чтобы заработать на жизнь, все выглядело бы иначе, но ваши гонорары…

– Мистер Мэдисон, а что бы вы делали, если б я опротестовал это?

– Ну, тогда я принес бы нижайшие извинения в массовой печати. Я все уладил бы наилучшим возможным манером.

Он встал из-за стола и начал рыться в груде книг, сваленных на кресле.

– Мне тут как раз попадался экземпляр вашей последней книги, – сообщил он. – Там есть несколько предметов, о которых я хотел бы с вами поболтать.

«Он является ключом к разгадке, – подумал Харрингтон, глядя, как тот роется в книгах, – но не больше». Харрингтон был уверен, что в этом деле замешан не только Седрик Мэдисон, а кто-то или что-то еще, бог ведает что именно.

Он понял, что должен выбраться отсюда как можно скорее и сделать это таким образом, чтобы не вызвать подозрений. А пока остается здесь, должен играть свою роль идеального литератора – последнего джентльмена.

– А, вот! – триумфально воскликнул Мэдисон и поспешил обратно к столу, сжимая в руке книгу. Он быстро пролистал ее. – Ну так вот, здесь, в шестой главе, вы говорите…

Когда он повел машину через массивные ворота по направлению к белому внушительному дому, высившемуся на холме, луна уже садилась.