Город (сборник) - Клиффорд Саймак

– Харви! – фыркнул сенатор. – Моторный калькулятор! Механический пророк!

«Вот оно», – очумело подумал Харрингтон. Именно это он и пытался нащупать.

Харви был предсказателем. Он выдавал прогнозы каждую неделю, а журнал печатал колонку извергнутых им предсказаний.

– Уайт старался вести себя убедительно, – продолжал сенатор. – Пустился на шуры-муры. Он, дескать, отдает Харви в полное мое распоряжение. Сказал, что будет показывать мне прогнозы, как только те появятся, и воздержится от публикации тех, на которые я укажу.

– Это могло бы оказаться полезным, – заметил Харрингтон.

Ибо Харви знаток своего дела – в том нет никаких сомнений. Неделю за неделей он попадал прямо в яблочко, точка в точку описывая, что и как будет происходить.

– Да не надо мне ничего! – завопил сенатор. – Я и близко не хочу видеть этого Харви. Это худшее из того, что могло случиться. Человечество достаточно здраво может судить, принять или отвергнуть предсказания любого мудреца, если он человек. Но наше технократическое общество выработало у себя условный рефлекс, согласно которому машины считаются непогрешимыми. Мне кажется, что «Ситуация», пользуясь аналитическим компьютером, очеловеченным при помощи имени Харви, чтобы предсказывать тенденции развития мировых событий, намеренно оказывает давление на легковерную публику. И я не желаю иметь с этим ничего общего. Я не хочу путаться с…

– Я понимаю, что значил для вас Уайт. Я знаю, что он радовался вашему назначению, но…

– Престон Уайт, – заявил сенатор, – опасный человек. Любой могущественный человек опасен, а в наше время наиболее могущественным является тот, кто может формировать общественное мнение. Я не могу себе позволить, чтобы мое имя хоть как-нибудь ассоциировалось с ним. Вот он я, весь как на ладони – человек, отдавший служению обществу сорок лет и, благодарение Господу, сохранивший незапятнанную репутацию. А что же будет со мной, если кто-нибудь однажды поймает этого Уайта на горячем? Как я смогу снести такое?

– Его едва не поймали на горячем, когда много лет назад комиссия конгресса проводила расследование. Насколько я помню, большинство показаний касалось Харви.

– Холлис, не пойму, чего я вас беспокою? Я и сам не знаю, зачем позвонил вам. Наверно, чтобы выпустить пар.

– Я рад, что вы так поступили. Что же вы намерены предпринять?

– Не знаю. Разумеется, я вышвырнул Уайта, так что, в принципе, мои руки чисты, но мне по-прежнему горько. Гнусный привкус во рту.

– Ложитесь спать. Утро вечера мудренее.

– Спасибо, Холлис, пожалуй, так и сделаю. Спокойной ночи.

Харрингтон положил трубку и застыл у стола.

Потому что теперь пришла кристальная ясность, теперь он уже не сомневался, ибо в точности знал, кому было нужно, чтобы Энрайт оказался в государственном департаменте.

«Именно этого, – подумал он, – и следовало ожидать от Уайта».

Как это было осуществлено, он даже не представлял – если такой способ существовал, то выведать его мог только Уайт.

Он устроил все так, чтобы Энрайт после прочтения нужной строки остался на государственной службе до подходящего момента, когда можно будет продвинуть его в госдепартамент.

Сколько же еще задействовано других людей и сколько других ситуаций происходят так же, как нынче ночью, – и только благодаря обширнейшим махинациям одного лишь Престона Уайта?

Харрингтон заметил лежащую на полу газету, поднял ее, взглянул на заголовок и снова отшвырнул прочь.