Изнанка - Самат Бейсембаев

Наконец, воочию представилась возможность лицезреть на принца: неприятный человек. Он кричал в истерике и требовал, чтобы над ним срочно соорудили шатер или сделали хоть что–то; а то он страдает от жары. На место даже прибыл сам легат разбираться с этой проблемой. Только проблема, по его видению, была не в жаре, а в самом принце. Поэтому пару смачных оплеух сделали свое дело. В армии империи на первом месте стояла дисциплина, и всякий нарушивший ее понесет наказание. Мне тоже пришлось усвоить этот урок, а теперь смотрю, как его внедряют другим.

Опять марш. День седьмой. Мы встречали все больше деревень. Но ни одна из них не была как та: эти были живыми, я бы сказал нормальными. Их не трогали, старались огибать стороной. Только посылали несколько мелких отрядов, чтобы выторговать себе необходимое, и, опять же, пополнить в местных колодцах запасы воды.

Марш. День восьмой. Мы, наконец, идем сквозь лес и благодаря высоким деревьям шли в тени. Из примечательного вчера ночью, когда мы стали лагерем, случилось одно событие — один из часовых заснул. Именно в тот день легату вздумалось выйти на ночную прогулку и как раз его путь пролегал через того самого поверженного сном. По законам легиона его должны были казнить, но легат стал вместо него и нес дежурство, пока не пришла смена. Легионер проснулся и увидел, что за него стоит сам легат. К слову, никакого наказания не было. Новость об этом разошлась по всему лагерю, и легионеры восприняли это с воодушевлением: все как один клялись, что отдадут за легата жизнь и пойдут до конца.

Марш. День десятый. Люди начинают нервничать: это не заметно на первый взгляд; но практически прекратились разговоры, никто не смеется, в движениях чувствуется напряжение и нервозность, все постоянно озираются по сторонам. Слишком все складывается хорошо: тихо, мирно, на пути только одни крестьяне, да и только. Словно затишье перед бурей. Не зря говорят, что ожидание худшее из всего, что может быть.

— А принц–то притих, — начал разговор на одном из привалов Дендрик, — уже не буянит.

— Интересно как он поведет себя в сражении? Он же вообще нигде не участвовал, — поддержал разговор Кверт.

— Да приставят к нему охрану. Думаешь, император позволит, чтоб его убили?

— Ну, не знаю даже. Если все так, то он своим присутствием подставляет других.

— Можно подумать, что за нашими спинами много битв, — вмешался я.

— Но так мы и не выросли в дворцовых условиях, как он, — пожал плечами Кверт, — хоть что–то, но жизнь мы повидали: я и Дендрик уже были в одной битве, ты… — замолчал он на полу слове.

— Ну, ты… — сказал я раздражено.

— Кверт хотел лишь сказать, что мы не он, — Дендрик остановил мою поднимающуюся злость.

Заметил за собой, что я слишком бурно реагирую на тот случай с прокаженными.

Я хотел извиниться за свою реакцию, и уже было набрал в легкие воздух, но тут прогремел взрыв на том конце лагеря. Затем второй, уже, с другой стороны. Огромные огненные шары летали тут и там, врезаясь в наши ряды.

— Засада! Приготовиться к бою! — центурионы и десятники начали раздавать команды.

Вокруг начался настоящий хаос: отряды обслуги, не совсем годные для боевых действий, хоть и подготовленные, бегали в панике; легионеры спешно пытались занять хоть какую–то оборону; были слышны крики взывающих о помощи. Первыми сориентировались, как не странно, полевые санитары и уже начали сновать между людьми, выполняя свои обязанности.

Мы мгновенно подскакивали со своих мест, забывая обо всей утвари и трапезе. Наш десяток быстро занял оборону в своей ячейке, а я также быстро накинул щит. Врага не было видно, лишь только отдельные тени в кронах деревьев.