Я ощущал давно позабытое чувство — предвкушение. Это томительное ожидание перед предстоящей битвой. Ночь без сна, постоянное внутреннее волнение, но наружное спокойствие, и, самое важное, взбудораженное, бурлящее, поднимающееся, словно закипающее масло внутри тебя, сила.

Спустя пару секунд я встряхнул с себя это наваждение и зашел в шатер, ожидая сбор совета.

Глава 19. Деннар

— Глубже копай! Больше смолы! Колья ровнее! От этого зависят ваши жизни! — центурион ходил вдоль частокола и раздавал указания, пока мы работали.

— Когда же уже закончится эта невыносимая жара? — Дендрик, как обычно, говорил то, в чем особого смысла не было.

— А ты больше болтай; тогда уж точно будет легче, — заметил Кверт.

С того самого памятного момента мы очень хорошо сдружились, и теперь наша компания состояла из нас троих. Правда, не всегда нам удавалось проводить время вместе, потому как Кверт находился в другом десятке. Но, если как сейчас, было общее задание, то мы сбивались в одну кучу. В какой–то мере, они заменили мне старых друзей.

— Так поэтому и болтаю; потому что мне так легче. Вы тоже попробуйте.

— Спасибо за совет, Дендрик, но я лучше оставлю силы на что–нибудь другое.

— Не понимаю: почему нельзя сделать это все магией? — возмутился Дендрик, — вы же двое можете здесь все, — показал он жест рукой, — и вуаля — готово.

— Ты не слышал приказа? — посмотрел я на него.

— Да слышал я, слышал: «физическая работа закаляет ваш дух и ваши умы», — передразнил он командиров. — А как по мне они просто садисты и им нравится смотреть, как мучаются другие.

— Кстати, слышали последнюю новость? — сделал глоток из кувшина Кверт.

— Ты про принца? — уточнил я.

— Да. Кто бы мог подумать, что император решится на такое: своего единственного наследника отправить на войну.

— А как по мне, он правильно поступил, — вставил свое слово Дендрик.

— Рискованно…

— С этим согласен, но за ним ходит не самая лучшая молва, — кувшин перешел в руки Дендрика, — поэтому ему только на пользу.

— Прекратить разговоры!

После этого возгласа все разом замолчали и усерднее принялись за работу. И в этой, периодически, монотонной работе мои мысли раз за разом, как и все дни до этого, возвращались к дуэли легата: то, что там творилось — я не могу подобрать правильных слов. Но, главное, я теперь знал, чего хочу достичь. К какому уровню мне надо стремиться. И порой я с этим переусердствовал: на пару тренировках я наносил травмы своим оппонентам. То есть, травмы были неотъемлемой частью таких тренировок, но тут дело было в том, что их можно было избежать, будь я чуть более сдержанным. Я чувствовал, как моя сила возрастает непропорционально быстро. Это замечали и другие, но далее взглядов дело не доходило. Даже в глазах Легаса были какие–то мысли, но он их никогда не озвучивал. И это, немного, но все же настораживала; не наблюдал я за этим человеком какой–то сдержанности в словах, а чтобы он вовсе промолчал, вообще вопиюще.

— Вы когда–нибудь задумывались, что такое лопата? — задал странный вопрос Дендрик во время перерыва на прием пищи. Ели прямо тут, не отходя далеко ото рва, расположившись на земле.

— Инструмент! — заметил самое очевидное Кверт.

— Это понятно. А я же вам про другое: какую роль играет лопата в жизни человека?

— Хватит ходить вокруг да около, — буркнул я. — Не тяни.

— Скучные вы, — посетовал он, — даже нельзя развить нормальную дискуссию. Ладно, ладно, — поднял он руки, видя наши взгляды. — Лопата — это ведь не просто инструмент. Вот смотрите: прежде чем что–то посадить, вам нужно разрыть землю. А чем вы это делате? Правильно — лопатой. Лопата инструмент, который дает вам пропитание, и соответственно, жизнь. Лопата равно жизнь. Но когда вы умираете, то, что тогда делают? Правильно — роют яму. Роют лопатой. Получается, что лопата — это еще и равно смерть. Разве не так?