Испанский театр. Лопе де Вега, Тирсо де Молина, Хуан Руис де Аларкон, Педро Кальдерон, Агустин Морето - Молина Тирсо, Де Вега Лопе Феликс Карпио, де Аларко́н-и-Мендо́са Хуан Руис, Морето Агустин, Кальдерон Педро (1969)

Бросить город, по закону

Поклоняющийся богу,

Средоточье благочестья,

Цитадель католицизма!

Христианским ли поступком,

Подвигом ли португальца

Будет выдать оттоманам

Церкви те на поруганье?

Допустить, чтоб полумесяц —

Символ ночи и затменья —

Светоч истины небесной

Заслонил своею тенью!

Хорошо ли это было б —

Превратить часовни в стойла,

В алтарях устроить ясли?

Или то, что многим хуже, —

В храмах основать мечети?

Тут конец. При этой мысли

Волосы взлетают дыбом,

Занимается дыханье.

Я молчу и содрогаюсь,

Потому что ясли, стойла

Богу не впервой, не диво:

В прошлом господу, как гостю,

Эти ведомы жилища.

Но открыть мечети в храмах —

Значит отказать в приюте

Божеству, прогнать с порога

К вечному стыду и сраму.

Разгласят о нас потомки:

Из пристанища господня

Бога выгнали христьяне,

Чтоб очистить помещенье

Злобным демонам в угоду.

Мало этого. Примите

И такое во вниманье:

У католиков в Сеуте

Семьи есть и состоянье.

Вере многие изменят,

Чтобы сохранить богатство.

Хорошо ли мы поступим,

Потакая отпаденьям?

Дети горожан привыкнут

К нравам мавров и порядкам,

Пропитавшись с малолетства

Семенами лжеученья.

Хорошо ли это будет —

Умертвить ростки живые,

Чтоб одну из плена вывесть

Жизнь, лишенную значенья?

Больше ли я человека?

Кто я, чтобы столько стоить?

Если даже жизнь инфанта

Жизни многих равноценна,

Я — заложник и невольник,

Принцем больше быть не вправе.

Умереть, не правда ль, значит

Потерять существованье?

Я его лишился в битве,

Следовательно, и умер.

Умер я, и безрассудно

Совершать покупку тела

Дорогой ценой убийства

Стольких тысяч неповинных.

Дай, я разорву бумагу

С полномочьями твоими

И клочки ее развею

Роем солнечных пылинок.

(Разрывает бумагу.)

Нет, я проглочу остатки,

Чтобы ни единой буквой

Лоскутки не обличали,

Что посланье содержало.

Я твой раб, король. Отныне

Завладей моей свободой —

Я в ней больше не нуждаюсь,

Пользы больше в ней не вижу.

Уезжай домой, Энрике!

Дома расскажи, что склепом

Африка теперь мне стала.

Жизнь свою я быть заставлю

Постепенным умираньем.

Мертв Фернандо, христиане!

Жив ваш раб Фернандо, мавры!

Пленники! Невольник новый

Станет с вами на работу!

Вновь церквей твоих притворы

Пред тобой открыты, боже!

Море! Слей с водой соленой

Воду слез моих вседневных!

Горы! Звери в ваших чащах

От меня неотличимы.

Ветер! Вздохи горемыки

Веянье твое разносит.

Расступись, земля, могилой

Бедняку в упокоенье!

Брат, король, христьяне, мавры,

Небо, море, горы, ветер —

Подтвердите, очевидцы:

Стойкий принц в нужде и горе

Укрепляет, чтит и славит

Основанья твердой веры!

А за то, чтобы в Сеуте

Осветили храм во имя

Непорочного зачатья

Богородицы пречистой,

До последней капли крови

Я б своих сто жизней отдал.

Король

Черствый и неблагодарный!

Ни во что меня не ставя,

Мне отказывать ты смеешь

В том, что мне всего дороже?

Правда, в нашем государстве

Окружен ты был заботой,

О которой отдаленно

Дома не имел понятья.

Оттого ты так свободно

Рассуждаешь о неволе

И готов с ней примириться,

Полный самоотреченья.

Ты теперь обоснуешься

Совершенно по-другому.

Что такое плен и рабство,

Ты чувствительней узнаешь.