На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

— Эва, гля какой! — сказал механик Серега, поднимая шлагбаум и пропуская меня на аэродром. — Где взял?

— Где взял, там больше нет, — сказал я и засмеялся: — Правда нет, один был такой. За Митино катались — там нашли.

А что? Порфирьевск вполне себе за Митино находится, ни в одном слове не соврал, сама честность. Просто коммерческую тайну храню.

— А сюда на нем женихаться приехал? — подковырнул он.

— Ну что ты своими грязными механичьими граблями в чужую личную жизнь? — притворно возмутился я. — Приехал и приехал.

— Ну заходи, раз приехал, Настя в дежурке с бумагами какими-то сидит, остальные уже по домам двинули.

— А ты чего?

— А я в ночь сегодня.

«Тазик» встал рядом с «АР-43», оказавшись совсем маленьким даже на фоне этой отнюдь не слишком большой машины, и теперь я его вполне смело заглушил — аккумулятор воскрес, покатав нас с Федькой по всем адресам, куда нам было надо.

Самолеты были внутри, ворота закрыты. Настю я действительно нашел в дежурке сидящей над стопкой каких-то бумаг, больше всего напоминающих счета. Услышав, как я вошел, она вскинулась, заулыбалась, потом вроде как нахмурилась.

— А я уже ждать перестала. Ты вообще как, а? Совесть есть?

— Ну как, пока туда, пока обратно, пока здесь все сдали… и прямо сюда. Честно говоря, думал, что ты уже уехала.

— И ты с этим смирился? — удивилась она, встав и положив руки на пояс, как бы демонстрируя готовность высказать все, что думает.

— Я решил сначала в этом убедиться — и лишь потом вырабатывать определенную позицию, — соскочил я с прямого ответа.

— Вот как? Ну-ну, — сказала она сурово, но сразу засмеялась: — Ладно, как вы? Удачно?

— Не то слово, — расплылся я в самодовольной лыбе. — И доход, и транспорт, и вообще я теперь жених. И куда-нибудь приглашаю.

Она с сомнением посмотрела на свой наряд, затем сказала:

— Сначала переоденусь, так не пойду.

— Но принципиальных возражений нет?

— А с чего им быть? — вроде как даже удивилась она. — Кстати, ты уже переехал?

— Пока нет, да что мне переезжать? Нищему собраться — сама знаешь, одна сумка с вещмешком.

Она подошла к овальному зеркалу, висящему на стене, распустила хвост и начала причесываться, с трудом протягивая расческу сквозь густые волосы.

— Я чего-то не поняла… — заговорила она сквозь сжатые губы, которыми удерживала «хвостовой» шнурок. — Ты собрался меня сегодня соблазнять, а еще не переехал?

— По пути тормознем, я за мешком забегу, — а то боялся, что ты уедешь, торопился. И кто-то другой соблазнит.

— Угу, — кивнула она. — Оно и видно. Ладно, свяжешься с таким, как ты, — небось и не к такому обращению привыкнешь. Поехали за твоим мешком, потом меня переодеваться завезешь. Нет, ну ты кавалер или кто? Мне там тебя еще ждать?

— Давай сначала тебя завезу и метнусь к себе: мне там две минуты всего нужно, — предложил я.

— Понятно, а я, значит, час буду собираться? — фыркнула она. — Пошли.

Реакции на «тазик» я ожидал всякой, но, к радости моей, он Насте понравился. Понравился дружелюбным видом, почти противоестественным для военной машины, и забавными натяжными сиденьями, и даже своими компактными размерами. Не слишком понравился разве что способ залезания внутрь, особенно под натянутый тент, но мне он нравился еще меньше — у меня с ростом все в порядке. Еще внушало опасение в преддверии зимы отсутствие печки, но ее не было ни в «виллисах», ни в «газиках», ни в каких других маленьких военных машинах. Одеваться будем потеплее.

«Тазик» замолотил своим моторчиком и резво покатил по Краснопролетарской, объезжая лужи и подпрыгивая на колдобинах, отчего лучи его фар метались по стенам и деревьям.

До Настиного дома было совсем недалеко, и я высадил ее у самого подъезда, выслушав предупреждение:

— У тебя тридцать минут, чтобы быть здесь со всем своим барахлом, понял? Бибикнешь.

— Понял.