На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

Последние пару дней я даже умудрялся уже и не резаться при бритье, что делало мне честь как человеку, способному учиться на собственных ошибках. До этого ошибки проявляли себя явно — в виде порезов, бросающихся в глаза.

Завтрак состоял из яичницы с беконом и чая с печеньем, так что впервые, с тех пор как попал в этот самый Отстойник, ощутил себя с утра сытым. Оделся, подвесил кобуру уже с ТТ, который, к стыду своему, удосужился вычистить только вчера, а наган, подумав, положил на шкаф, прикрыв сверху газетой: и в глаза не бросается, и схватить удобно, случись чего. Пусть теперь дома живет — вроде как для обороны жилища.

Настя собралась быстро, после чего я отвез ее на аэродром, а затем сам поехал на работу. Прямо барином стал: все пешком ходят, а я на машине катаюсь. Но теперь пешком мне стало далековато, если рассчитывать дорогу до аэродрома.

Добрался чуть раньше, завернул в отдел кадров, к невероятно костюмному Пал Демьянычу Березаеву, задумчиво перекладывавшему на столе какие-то бумажки.

— Здражлаю, Пал Демьяныч! — приветствовал я кадровика. — Съехал из общаги, зашел новый адрес доложить.

— Ну докладывай, — кивнул он, потянув к себе большой блокнот.

— Героев Полярников, четыре, квартира четырнадцать.

— Комната? — уточнил он.

— Обижаете, отдельная квартира, без комнат, — гордо заявил я.

— Ну ты скажи, — поразился он. — Разбогател? Мотоцикл казенный налево толкнул, что ли?

— Почти что, — засмеялся я.

— Ну новый получишь — сразу не продавай, — все таким же серьезным тоном сказал Березаев. — А то закончатся быстро.

— Это как скажете.

Дальше была оружейка, где столкнулся с Федькой. Получил карабин, наверх пошли уже вместе.

— Сегодня днем по городу дежурим, в периметре, — сказал он. — Чистая халява, днем почти никогда ничего не случается, а уж серьезного — подавно. Отдыхаем, в общем.

— А чего тогда отдельную группу в городе держать?

— На всякий случай, мало ли? Если что-то все же в город пролезет, то бед может много наворотить: никто же не ждет до темноты ничего.

— Тоже верно, — согласился я.

Когда зашли в караулку, Власов, поздоровавшись, придержал меня на входе. Сказал:

— На второй этаж сходи, двадцать восьмая комната, там с тобой поговорить хотят.

— Это кто? — немало удивился я.

— Из горбезопасности кто-то, по вашему заявлению с Федькой. Было такое?

— Ага, понял, было. Труп нашли, им сообщили.

— Ну вот, пришли за уточнениями, наверное, — предположил он. — Давай занимайся, у нас тут все равно спокойно.

Пожав плечами, я направился куда сказали. Шумный, забитый пришедшими на смену людьми коридор, лестница, тонущая в табачном дыму — на всех площадках смолили папиросы, — затем второй этаж, где сидели всякие службы, тоже суетной. На двадцать восьмой комнате висела табличка «Режимный отдел», что меня совсем не удивило: вроде как даже все по профилю.

Стукнулся, вошел, не дожидаясь ответа, оказался в небольшой комнате, в которой сидели трое, опять же все с папиросами и обязательным чаем.

— Бирюкова кто искал? — спросил я, оглядев всех троих.

— Я, — сказал неприметной внешности мужик средних лет в свитере с высоким горлом, отставив кружку. — Инспектор горбезопасности Павлов. Проехаться надо на место твоего заявления. Не возражаешь?

— А чего возражать? — пожал я плечами. — Командир отпустил, так что проблем не вижу. Кто кого везет только?

— Со мной поедешь — все равно сперва на Крупу, в НКВД, — ответил он, поднимаясь и накидывая на свитер прорезиненный плащ с капюшоном. — Там еще людей подхватим — и на место.

— Мне как скажешь, — махнул я рукой.

— Тогда пошли.