На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

— Нормально в принципе, — ответил Федька. — Он что-то подобное и раньше просил. Ты же меня знаешь, я тут с половиной города знаком. Можно поспрашивать аккуратненько, сильно не нарываясь, — глядишь, и всплывет что. Если этот самый Серых действительно на базаре крутился, я его на два счета вычислю, это без вопросов.

— Если он и вправду с делами нехорошими связан, то можно и довычисляться, — подала голос Настя, до того в обсуждении просьбы сальцевского базарного безопасника не участвовавшая. — Вы там осторожней, понятно?

— Ну мы здесь пока на своей земле, — улыбнулся Федька. — Тоже не последние люди, нас так просто не шуганешь.

— Хотелось бы верить, — вздохнула она.

Федька убрел в ворота общаги, закинув свой сидор за плечо, а мы поехали выгружать покупки. Дел на сегодня, первый нормальный совместный выходной, было выше головы.

Из дома, не задерживаясь и даже не распаковываясь, рванули к столярам, в «Мебель на заказ», где я, чтобы не дожидаться никаких обмерщиков, выложил листок с требуемыми размерами кровати, шкафа и полок. Пора было обживаться, а мебель старая как-то особого вдохновения не вызывала — и уродливо, и скучно, и казенщиной отдавала просто беспощадно. А приколоченные на самое видное место жестяные бирки с инвентарными номерами делали это ощущение почти что абсолютным.

Пришлось, правда, в столярной мастерской еще и сесть за рисование, чтобы объяснить труженикам пилы и рубанка, что именно нам от них требуется, но, похоже, они нас поняли. Хотя это, разумеется, вовсе не подразумевает того, что мы получим именно то, что себе представляем: воображение у всех по-разному работает, и обычно самая большая разница бывает между воображением заказчика и его аналогом у исполнителя.

Вернувшись домой, сунул еще сотню одышливому коменданту, чтобы он согласился как на вынос казенной мебели, так и ее складирование в подвал, когда новую привезут. В результате нашей беседы я так и не понял, нарушаем мы какие-нибудь правила или не нарушаем и есть ли вообще правила для таких случаев.

Когда дома разбирали узлы с покупками, Настя сказала:

— Завтра пойдем летать: дождь вроде закончился и небо ясное. Плевать, что выходной, но надо учиться — иначе не успеешь, — а погоды нет. Дам порулить в воздухе, а дальше посмотрим — в зависимости от меры таланта.

— Ох, а я тебя завтра хотел в «Сандуны» затащить, попариться и все такое… — немного огорчился я.

Она права, конечно, дела грядущие накатывают девятым валом, и лучше бы встретить их во всеоружии, но и день нормально вместе провести тоже хочется. У нас ведь, если откровенно, медовый месяц в самом разгаре, а мы все вот так, все урывками — не годится.

— А кто мешает? — даже удивилась она. — С утра номер с парилкой забронируем, а потом как раз к обеду подъедем — чем плохо? И еще половина дня останется: упаримся. Нельзя оттягивать, я же говорила, что у меня предчувствие просто…

— Да это понятно, я разве против? — сдал я на попятный. — Права ты, золотая моя, процентов на тыщу. Но вот одна проблемка — на личную жизнь времени как-то мало остается.

— А поконкретней можно? — усмехнулась она, обернувшись от шкафа, в который вешала новый полушубок, и посмотрев мне в глаза.

— Конкретней? — удивился я вопросу. — Да пожалуйста! Под личной жизнью во внутрисемейных отношениях я понимаю ситуации, когда плюют на все дела и предаются телесной близости. Чего тут сложного?

— Да сложного уж точно ничего, — засмеялась она, после чего взглянула на часы: — Куда уж проще. В общем, так: если мы уделим личной жизни ближайшую пару часов, то сумеем даже проголодаться и вечером посидеть где-нибудь в тепле и с музыкой. Выходной все же — имеем право.