На пороге Тьмы - Андрей Круз (2010)

— С прибытием, — объявил Федька, не отводя глаз от водительского триплекса.

Иван повернул ручку, запиравшую кормовую дверь, и тяжелая стальная створка беззвучно отодвинулась на хорошо смазанных петлях. Я сразу выглянул наружу, выставив перед собой автомат.

— Вроде тихо, — объявил, оглядевшись.

— Похоже, — согласился Иван, подхватывая из укладки свой ППШ. — Пошли?

— Фонарь? — сразу спросил я его, помигав своим, уже прицепленным к стволу.

— Работает, — подтвердил он, проверив.

— Тогда пошли, — кивнул я. — Федь, как договорились, на стреме все время.

— Ты меня еще учить будешь? — усмехнулся он.

Пропустив колкость мимо ушей, я выбрался из машины, вновь огляделся. Дома квадратом вокруг круглой площади, слепые, грязные окна, от которых уже даже бликов нет. Но явной угрозы все же не видно, да и я чувствую, что вся эта паранойя со взглядами ненастоящая, нет пока под ней основания, просто страшновато мне, вот и все. Нервишки вроде как.

Подошел к массивной входной двери в здание, взялся за ручку, прислушиваясь.

— Не заперто? — спросил Иван.

— С чего бы? — удивился я и потянул створку на себя. Петли скрипнули, дверь открылась, звякнув натянувшейся пружиной. — В таких местах никогда не закрывают, как я понимаю. Двери не закрывают в смысле.

Пустой вестибюль, пахнущий сыростью и затхлостью. Справа, сразу за дверью, будка, в которой раньше сидел проверяющий пропуска. Полутьма, которая всегда лучше темноты полной, — это уже все в курсе. Лучи фонарей скользнули по стенам, осветили высокую стойку дежурного, какие-то назидательные плакаты на стенах, с которых сурово смотрели бдительные рабочие и сотрудники в форме, предупреждая о том, чего делать нельзя, дабы не продать завоеваний агентам мировой буржуазии. Даже юная и довольно мордатая комсомолка в красной косынке сурово прикладывала палец к губам, требуя не болтать.

Федька, покрутивший головой, сноровисто занял позицию в тени, у стены, чуть сбоку от окна, откуда мог видеть подступы к зданию и при этом появившийся противник точно не ожидал бы его там найти. Поначалу думали оставлять человека в машине, с пулеметом, но, подумав, пришли к выводу, что так слишком очевидно. К тому же если он будет сидеть запершись, то обзор никуда, а высунувшись из люка, станет изображать собой мишень для любого человека с винтовкой. Поэтому и придумали такой способ прикрытия. Из двери до открытого заднего люка машины всего два шага — можно под любым обстрелом без особого риска заскочить.

— Пошли искать архив, — сказал Иван. — А если точнее, то секретку: нам туда надо.

— Если бы я был секреткой, то где бы я был? — поерничал я, чтобы заглушить все бултыхающийся внутри меня страх.

Шаги по плитке, которой выстлан пол, гулкие, неправдоподобно громкие, рвущие нависшую тишину. Тут уже много лет небось никто не ходил: вон какая пыль на полу скопилась, в боковом свете ее очень хорошо видно, и ни следа на ней, тут даже стены к молчанию привыкли, — а теперь мы шляться давай.

Вестибюль уперся в коридор с дверями в обе стороны. На одной двери ничего, на второй — табличка «Посторонним вход строго воспрещен!».

— А не туда нам? — поинтересовался я.

— Откуда я знаю? — пожал плечами Иван. — Подвала здесь нет, насколько я понял, а вот во флигеле во дворе что?

— Без понятия, — честно ответил я. — Двор есть, флигель есть — это все, что видел сверху.

Подергали дверь с табличкой, она оказалась открыта, пропустив нас в сумрачный коридор, с каждой стороны которого было по три двери. На ближайшей от нас слева, металлической, с откидным окошком, была табличка «Оружейная комната». Сама дверь распахнута настежь.

— Гляну, — сказал я Ивану, предчувствуя разочарование.

— Ну глянь…