Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

Не успели мы дойти до прихожей, как он вручил мне листок бумаги. Я повертела его в руках.

— Что это? Не понимаю…

— Это прислано вашим сыном. По семафору.[114]

— Неужели от Эжена?

Директор Гойе сидел за вистом, забыв обо всем и сосредоточившись на картах. За его столом царило напряженное молчание.

Я наклонилась и шепнула ему на ухо:

— Директор, вы должны знать, что Бонапарт вернулся. Он на юге.

Гойе отложил карты.

— Простите! Я на минутку, граждане, — сказал он своим гостям и, подав знак Баррасу, торопливо вывел меня из комнаты.

— Директор Баррас, с юридической точки зрения генерал Бонапарт покинул свою армию. — Директор Гойе скрестил руки на груди, словно приготовившись отразить удар невидимой силы. — Я спрашиваю вас по чести: как мы можем не арестовать его?

— Арестуйте Бонапарта — и весь народ, я гарантирую, восстанет против нас, — ответил Баррас.

Я встала.

— Директора Гойе и Баррас, пожалуйста, простите меня. Я должна идти…

Они оба так на меня взглянули, будто только сейчас вспомнили о моем присутствии.

— Я попытаюсь встретить Бонапарта по дороге, прежде чем он окажется в Париже!

Прежде, чем он встретится со своими братьями…

— Сейчас? — удивленно спросил директор Гойе.

— Но на дорогах небезопасно! — воскликнула его жена. — И такой ужасный холод!

— И туман, — добавил Баррас.

Исполненная радости и страха, я лихорадочно соображала, что предпринять. Действительно, туман был густым, слишком густым для поездки, особенно ночью.

— Выеду, когда рассветет.

— В этой вашей маленькой карете?

Директор Гойе потянул за шнурок звонка. Почесывая ухо, вошел его лакей.

— Скажи Филиппу, пусть готовит правительственную карету. — Предупреждая возражения, Гойе поднял руку: — Я настаиваю. К тому же она удобна тем, что ее можно превратить в спальню, — усмехнулся он, глядя на Барраса.

Мой собственный слуга встретил меня на пороге с фонарем, бросавшим призрачный отсвет на дорогу.

— Генерал Бонапарт вернулся! — прокричал ему кучер, прежде чем я успела что-то сказать.

Гонтье смотрел на меня, не понимая. Порыв холодного ветра внес в прихожую опавшие листья.

— Генерал Бонапарт вернулся из Египта? — спросил Гонтье, закрывая дверь.

Я кивнула:

— Он на юге. Эжен прислал сообщение по семафору.

Гортензия вышла к нам со свечой, под красной шерстяной шалью поверх ночного платья.

— Что происходит? — спросила она, широко зевая.

— Генерал Бонапарт вернулся! — воскликнул Гонтье.

— А с ним и Эжен! — потеряв самообладание, вскрикнула я.

Гортензия поставила свою свечу на столик.

— Прекрасная новость!

— Они высадились на юге два дня тому назад и уже на пути в Париж. Я выезжаю им навстречу.

«Захватить белье, провизию, одеяла», — составляла я мысленный список. Как бы чего не забыть!

— Я тоже еду, — сказала Гортензия, щелкая зубами: в прихожей было холодно.

Это стоило обдумать.

— Милая, ты же простужена!

— Мне уже лучше.

— Поедем без остановок, — предупредила я ее. — Даже спать я буду в карете.

— Это неважно.

Золотистые кудри обрамляли лицо ангела с голубыми глазами; как ей откажешь?

Бонапарт любил Гортензию, ее присутствие могло смягчить нашу встречу.

— Наденешь меховой чепец.

— Все что угодно!

Хм, даже так?