Страсти и скорби Жозефины Богарне - Сандра Галланд (2018)

— Именно. — Тетушка Дезире окунула перо в чернильницу. — Маркиз, может, и слаб, но, как бывший военно-морской офицер, кое-что он еще может устроить… Например, места на следующем же корабле, идущем в Форт-Ройял, — сказала она и принялась писать. — Отнесешь ему наверх, пусть подпишет, и я пошлю это следующей же почтой.

2 июня

Все произошло так быстро! Места на корабле нашлись. На это путешествие я взяла в долг шесть тысяч ливров. Кроме того, тысячу одолжила мне тетушка Дезире. Она уже нашла покупателя на мою арфу — эти деньги пойдут на оплату обучения Эжена.

Итак, решено: Мими, Гортензия и я через несколько недель уезжаем в Париж. Оттуда три дня дилижансом до Руана, затем речной баржей — до Гавра, а там будем ждать корабля.

Так много надо сделать, столько всего не забыть!

Я рассказала о путешествии Гортензии вчера вечером, когда она уже лежала в постели. Ей нравится мысль плыть на корабле. Ей сейчас пять лет, она крепкая, здоровая девочка.

Мими, разумеется, несказанно рада.

Не могу поверить, что мы на это решились.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Четверг, 3 июля 1788 года

Едва мы вышли в открытое море, небо потемнело. Поднялся сильный ветер, и один из парусов громко захлопал. Матросы быстро стали убирать паруса.

— Уходите с палубы, — прокричал мне сигнальщик, — уводите ребенка!

Я схватила Гортензию, опасаясь, что ее может унести ветром.

Волны становились все выше и выше. По палубе бешено стучал дождь. Перед тем как спуститься по трапу, я взглянула на море. Даже в темноте я различила что-то еще более темное. Ветер и дождь усиливались. Шум сделался оглушительным, дождь превратился в град. Позади нас, у основания лестницы, упала, оступившись, Мими.

Спотыкаясь, мы добрались до каюты, ибо нас швыряло от одной стены узкого коридора к другой. Гортензия плакала — я слишком сильно прижала ее к себе. Чувствуя подступающую тошноту, я ухватилась за койку.

— Мими! — позвала я.

— Я здесь, — услышала я в темноте еле слышный ответ. Страшно выл ветер. Я поняла, что Мими лежит на полу возле койки.

Тошнота одолевала меня. Я с ней боролась, но слабо.

— О, Господи, спаси и сохрани! — воззвала я, стыдясь, что прежде пренебрегала молитвой.

Без даты

Теперь мы попали в полосу безветрия. Корабль беспомощен, не движется. Два дня едва дрейфовали. Никогда не думала, что буду молиться о ветре.

7 августа

Наконец-то подул ветер. Он тащит нас вперед. Поднялись волны, подступает тошнота. Переношу ее с радостью, жду не дождусь конца плавания.

10 августа

Обнимая Гортензию, смотрела на показавшиеся на горизонте горы и плакала.

— Это Тиника? — спросила она, наверное, раза четыре, после чего я перестала ей отвечать.

Мими стоит, опершись об ограждение, и не сводит глаз с гор — так, словно они могут исчезнуть, стоит ей отвернуться.

О, мой прекрасный остров посреди огромного океана!

11 августа, Форт-Ройял

В порт вошли под проливным дождем. Дядя Ташер приехал встречать нас, несмотря на непогоду.

Дороги превратились в грязевые реки. С трудом добрались до его нового поместья в горах, где рабы помогли нам снять забрызганную грязью одежду. Гортензия вырвалась и, к полному восторгу ее кузенов, стала бегать по комнатам в одной нижней юбке (Мими с трудом ее поймала).

Я была поражена роскошью дома. Дядя теперь не только начальник порта, но еще и мэр.

— А все-то его обязанности — удерживать молодых людей от дуэлей, — сказала, хихикая, жена дяди Ташера. Как видно, ей скоро рожать.

Несмотря на подагру, обострившуюся из-за дождя, дядя пребывает в бодром духе.

12 августа