Волшебница Шалотт и другие стихотворения - Теннисон Альфред (2007)

Nor wilt thou snare him in the white ravine,

Nor find him dropt upon the firths of ice,

That huddling slant in furrow-cloven falls

To roll the torrent out of dusky doors:

But follow; let the torrent dance thee down

To find him in the valley; let the wild

Lean-headed Eagles yelp alone, and leave

The monstrous ledges there to slope, and spill

Their thousand wreaths of dangling water-smoke,

That like a broken purpose waste in air:

So waste not thou; but come; for all the vales

Await thee; azure pillars of the hearth

Arise to thee; the children call, and I

Thy shepherd pipe, and sweet is every sound,

Sweeter thy voice, but every sound is sweet;

Myriads of rivulets hurrying thro’ the lawn,

The moan of doves in immemorial elms,

And murmuring of innumerable bees.

«СОЙДИ, О ДЕВА, С ПЕРЕВАЛА ВНИЗ»

Сойди, о дева, с перевала вниз!

Какая тебе радость (пел Пастух)

В сверкании и холоде высот?

Остерегись так близко к небесам

Мерцать звездой меж скал, скользить, как луч,

У расщепленной молнией сосны.

Спустись в долину, где Любовь живет,

Любовь найдешь ты только здесь, внизу,

У жаркого огня — или в полях,

В обнимку с Урожаем молодым,

Или меж бочек с пурпурным вином,

Или в саду гоняющей лисят;

Ей скучен серебристорогий лик,

Гримаса бледной смерти ей страшна.

Любви не сыщешь между диких скал

И ледников, сползающих с горы

В ущелье, вместе с грудами камней,

Чтоб хлынуть пенистым потоком вниз.

Сойди же за танцующей водой

В долину; пусть плешивые орлы

Кричат вверху и между страшных круч

Дымятся брызги тысяч мелких струй,

Как попусту растраченных надежд.

Так не губи себя; спеши сюда!

Долина ждет тебя, лазурный дым

Восходит в воздух, детвора кричит;

И твой пастух играет на рожке

Так нежно, что лишь голос твой нежней;

Звенят в лугах бессчетные ручьи,

И стонут горлицы среди ветвей,

И пчелы медоносные жужжат.

Г. Кружков

FROM

IN MEMORIAM A. H. H

ИЗ ЦИКЛА «IN MEMORIAM»

V

I sometimes hold it half a sin

To put in words the grief I feel;

For words, like Nature, half reveal

And half conceal the Soul within.

But, for the unquiet heart and brain,

A use in measured language lies;

The sad mechanic exercise,

Like dull narcotics, numbing pain.

In words, like weeds, I’ll wrap me o’er,

Like coarsest clothes against the cold:

But that large grief which these enfold

Is given in outline and no more.

V

Порой мне кажется: грешно

Писаньем горе умножать —

Как будто полуобнажать,

Что прикровенным быть должно.

И если сызнова пишу,

То лишь затем, что я таким

Занятьем истово тупым,

Как опиумом, боль глушу.

И, чтобы спрятать скорбь свою

И холод жизни обмануть,

В дерюгу слов укутав грудь,

Я здесь, как чучело, стою.

Г. Кружков

VII

Dark house, by which once more I stand

Here in the long unlovely street,

Doors, where my heart was used to beat

So quickly, waiting for a hand,

A hand that can be clasp’d no more —

Behold me, for I cannot sleep,

And like a guilty thing I creep

At earliest morning to the door.

He is not here; but far away