Вы признаны опасными - Елена Ивановна Михалкова (2019)

Хольми проводил их испуганным взглядом.

– Умоляю… войдите в мое бедственное положение… – начал он, заикаясь.

И осекся. Радуцеус его не слушал. Он снова щелкал пальцами.

– Закуси тобой червяк…

С кончика пальца сорвалась сияющая золотая капля, прожгла дырку в полу и с шипением растворилась в глубине.

– Н-не надо, – попросил Хольми, вжимаясь в стену.

– Кто тебе позволил, гномье отродье… – заплетающимся голосом сказал волшебник. – К-ко мне? Сюда? Вот так запросто?

Вторая капля последовала за первой. Неприязнь к гостю явно усиливала магические способности волшебника.

Хольми понял, что третья капля полетит ему в лоб.

– Я позор для всех Браксов! – отчаянно выдохнул он, забыв про свою речь. – Дядя делает вид, что со мной не знаком! Братья глаза отводят! Отец страдает! Мать по ночам в подушку плачет! За что мне это?!

Гном махнул рукой и сполз по стене, утирая слезы. Пусть прикончит его волшебник! Меньше мучиться!

Но в комнате наступила тишина. Хольми всхлипнул, поднял взгляд и обнаружил, что маг смотрит на него без прежней злости.

– Для всех Браксов? – со странной интонацией повторил Радуцеус.

Хольми кивнул.

– Не-пе-ре-но-си-мость спиртного, – повторил он слова лекаря. – Умоляю, излечите, господин маг!

Радуцеус сморщил нос и отвернулся.

– Сделайте хоть что-нибудь! – дрожащим голосом попросил гном.

Молчание.

– Нет же сил никаких! – взвыл Хольми.

Он закрыл лицо руками, поняв, что ответа не будет. Но внезапно неведомая сила оторвала его от пола, крутанула в воздухе, скомкала одежду, и гном услышал треск коротких молний над своей головой. Он в страхе зажмурился.

– Ацевендус! – прохрипел колдун. – Истанишмар! Уй-рен-гой!

Снова затрещало, на этот раз совсем близко, и крутящийся в воздухе как кусок мяса на невидимом вертеле Хольми ощутил, что борода встает дыбом. Его овеяло мутным облаком, облако сгустилось в радужный пузырь, внезапно пузырь лопнул, и гном рухнул на пол. На бороде у него повисли обрывки радужной пленки.

– Свободен! – объявил волшебник и покачнулся.

– Свободен? – не веря себе, переспросил Хольми.

– Уй-рен-гой! – кивнул маг. – Переносимость! Да будет так!

С этими словами Радуцеус прижался ухом к столу, словно намереваясь прослушать его сердцебиение, и захрапел.

Домой Хольми не мчался, а летел. «Свободен, свободен!» Борода его время от времени искрила, волосы на голове стояли торчком, от робы остались одни клочья. Но разве это имело значение?

Он ворвался в дом, но прежде чем принести матери счастливую весть, метнулся зачем-то в погреб, схватил целую бочку мховки, которую прежде и поднять не решился бы, взвалил на плечо и, довольно ухая, взобрался по лестнице.

Зеленая струя ударила в дно чаши и густо вспенилась. Хольми принюхался, облизнул губы, ухмыльнулся – и отпил.

– Да здравствует новая жизнь!

Он успел увидеть в дверях озадаченное лицо матери, а затем стены дома сомкнулись над ним, и черная бездна поглотила Хольми Бракса.

– Радуцеус сказал, что у меня отныне переносимость!

Хольми стоял посреди трактира, слегка покачиваясь. Но не от того, что опьянел, а потому что зверски болела голова. После бесславного подхода к мховке юный гном, едва придя в себя, рванул в ближайшее питейное заведение. Он должен доказать всем! Волшебник обещал ему!

– Ты это, паря… проспись иди! – пожелал старый Грум.

Перед ним на выщербленном столе красовался серебряный кубок размером с голову.

– Я докажу! Я могу!

Хольми схватил кубок двумя руками. В нос шибанул ядреный запах гранегона, и он на мгновение задохнулся.

Дверь широко открылась. Трактирщик с помощником, кряхтя и охая, пытались втащить тяжеленный ящик с позвякивающими бутылками черного грога, любимого напитка троллей и великанов.